Финал франкизма в романах Гойтисоло

В романах “Притязания графа дона Хулиана” (Reivin-dicaciones del conde Julian, 1970) и “Хуан Безземельный” (Juan Sin tierra, 1975) писатель в своей “тотальной национальной самокритике” заходит еще дальше. В этих романах скептическая оценка уроков войны 1936-1939 гг. распространяется, в сущности говоря, на всю испанскую историю, как и нигилистическая критика национальных культурных традиций; еще более решительно осуществляет Гойтисоло и “революционную” ломку норм якобы “окаменевшего языка” испанской литературы. Финал франкизма Гойтисоло, как

и многие его единомышленники, встретил на перепутье.

Из всех сверстников Гойтисоло, быть может, менее всего эти крупные сдвиги обнаруживаются в писательской судьбе Аны Марии Матуте (Ana Maria Matute, род. в 1926 г.). Объясняется это удивительной органичностью и цельностью ее видения мира. “Война была ударом, глубокой раной, навсегда отметившей мою писательскую жизнь”, – вспоминает Матуте; война заставила искать “пульс и сердце народа”. Литературный труд с самого начала обрел для нее смысл только в связи с этими исканиями, со стремлением бороться с “угнетением, лицемерием и несправедливостью”.

Это

определило единство творческих позиций писательницы – от романа “Авели” (Los Abel, 1948), впервые сделавшего ее имя известным в Испании; от сборников рассказов и повестей “Крошечная жизнь” (La pequefia vida, 1953), “На нашей земле” (En esta tierra, 1955), “Время” (El tiempo, 1957) и других – к роману “Мертвые сыновья” (Los hijos muertos, 1958) и к трилогии “Торгаши” (Los mercaderes), над которыми Матуте трудилась более десяти лет.

Во многих своих произведениях писательница сталкивает с жестокой реальностью наивное детское сознание, и это столкновение особенно ярко раскрывает несправедливость окружающей действительности. Поначалу, правда, Матуте склонна была видеть истоки трагедий своих героев в мнимой порочности самой природы человека. Истинные корни человеческих бед впервые с необходимой конкретностью и историзмом раскрываются в романе “Мертвые сыновья”.

Мертвые сыновья – это юноши, погибшие на войне, это – поколение, на котором прервалась связь времен… Возможно ли восстановить преемственность поколений, кто и что мешает этому – таковы вопросы, которые Матуте стремится решить в романе. Поэтому она и не ограничивается девятью месяцами 1948 года, которые проходят с момента возвращения одного из героев книги Даниэля в родные места.

В книге Матуте настоящее время как бы аккумулирует прошлое и предвещает будущее. Это делает естественными сдвиги временных пластов в романе.

Без этих “наплывов” прошлого трудно было бы понять судьбу Даниэля. Когда-то он взбунтовался против привычного уклада семейства Корво, владельцев земли и повелителей всей округи. Со своей любимой Вероникой он ушел в город, чтобы строить свою жизнь заново.

И в республиканскую армию он вступает потому, что война для него – тоже борьба за новую жизнь. Поражение республики, почти десятилетнее пребывание в концлагере сломили Даниэля; в родные места он возвращается, желая только покоя. Но вот на глазах Даниэля развертывается история любви юных Моники Корво и Мигеля Фернандеса, которые, казалось бы, повторяют его бунт против власти Корво. Помочь им – значит, быть может, восстановить прервавшуюся связь времен.

Но Даниэль оказывается неспособным прийти на помощь влюбленным, он предает их любовь.

В том, что между Даниэлем и Мигелем возникла стена непонимания, повинны оба. Очень рано познав изнанку жизни, Мигель пришел к твердому убеждению: чтобы обрести счастье, “надо урвать у жизни свое, овладеть ею. Любой ценой, во что бы то ни стало”.

Именно потому, что бунт Мигеля – бунт эгоистический, он обречен.

Не ограничиваясь раскрытием традиционного конфликта отцов и детей, Матуте объявляет основной преградой на пути к восстановлению связи времен господство мракобесия и косных общественных нравов, представленных в романе кланом Корво.

Главное, что характеризует всех членов этого клана,- собственнический инстинкт: “они презирали чужую воду, чужой голод, чужую, еще не утоленную жажду”. Им ненавистно любое проявление самостоятельности и искренности, все новое вызывает в них отвращение и ярость. Имение Энкрусихада – как бы воплощение феодального прошлого Испании, оставшегося, увы, и ее настоящим.

И все же в мрачной картине, созданной писательницей, имеются просветы. Ибо рядом с Энкрусихадой расположена деревенька Эгрос, И хотя земли Эгроса принадлежат тем же Корво, а уделом крестьян остается тяжкий и безрадостный труд, именно здесь Матуте находит ростки надежды. Эта надежда как бы воплощена в образе скромной труженицы, старой Танайи, которая не случайно каждый раз оказывается преданной помощницей молодых бунтарей.

Детализированное описание социальной среды и героев, дробность композиции и многое другое сближают роман Матуте с “объективной” прозой. Однако уже здесь проявляются и некоторые важные особенности творческой манеры писательницы: подчеркнутая эмоциональность повествования, особенно речи героев, их внутренних монологов, в которых слова движутся бурно и беспорядочно, сталкиваются друг с другом, нагромождаются одно на другое. Столь же акцентированно и стремление автора к углубленному психологизму.