Ф. И. Тютчеву Мой обожаемый поэт (Фет Афанасий Афанасьевич Стихи)
Мой обожаемый поэт,
К тебе я с просьбой и с поклоном:
Пришли в письме мне твой портрет,
Что нарисован Аполлоном.
Давно мечты твоей полет
Меня увлек волшебной силой,
Давно в груди моей живет
Твое чело, твой облик милый.
Твоей камене — повторять
Прося стихи — я докучаю,
А все заветную тетрадь
Из жадных рук не выпускаю.
Поклонник вечной красоты,
Давно смиренный пред судьбою,
Я одного прошу — чтоб ты
Во всех был видах предо мною.
Вот почему спешу, поэт,
К тебе я с просьбой и поклоном:
Пришли
Что нарисован Аполлоном.
Ф. И. Тютчеву («Мой обожаемый поэт…») — Впервые — ВО-1. Первым по времени проявлением фетовского «обожания» Тютчева была статья «О стихотворениях Тютчева», которую Фет напечатал в 1859 г. Когда произошло личное знакомство двух поэтов — неизвестно. В 1862 г. между ними состоялся любопытный обмен посланиями. Сначала Фет обратился к Тютчеву со стихотворной просьбой о присылке фотографии; в ответ Тютчев 14 апреля послал фотографию со следующим стихотворным приветствием:
Тебе сердечный мой поклон
И мой, каков ни есть,
И пусть, сочувственный поэт,
Тебе хоть молча скажет он,
Как дорог был мне твой привет,
Как им в душе я умилен.
Но гораздо более значительными, чем эта приписка к фотографическому портрету, были другие строки, тогда же посланные Тютчевым Фету, строки, содержавшие как бы двойной духовный портрет обоих гениальных лириков; Тютчев сопоставлял свой поэтический дар с фетовским:
Иным достался от природы
Инстинкт пророчески-слепой —
Они им чуют, слышат воды
И в темной глубине земной…
Великой Матерью любимый,
Стократ завидней твой удел —
Не раз под оболочкой зримой
Ты самое ее узрел…
В своих поздних воспоминаниях Фет подробно говорит о последней из своих встреч с Тютчевым, состоявшейся в Петербурге в январе 1864 г. Перед этим эпизодом он говорит следующее; «…не могу не приветствовать в моем воспоминании тени одного из величайших лириков, существовавших на земле Тютчев сладостен мне не столько как человек, более чем дружелюбно ко мне относившийся, но как самое воздушное воплощение поэта Было время, когда я ра за три в неделю заходил в Москве в гостиницу Шевалдышева на Тверской в номер, занимаемый Федором Ивановичем. На вопрос: «дома ли Федор Иванович?» — камердинер-немец, в двенадцатом часу дня,- говорил: «он гуляет, но сейчас придет пить кофей». И действительно, через несколько минут Федор Иванович приходил, и мы вдвоем садились пить кофей, от которого я ни в какое время дня не отказываюсь. Каких психологических вопросов мы при этом не касались!
Каких великих поэтов не припоминали! И, конечно, я подымал все эти вопросы с целью слушать замечательные по своей силе и меткости суждения Тютчева и упивался ими. Помню, какою радостью затрепетало мое сердце, когда, прочитавши Федору Ивановичу принесенное мною новое стихотворение, я услыхал его восклицание: «Как это воздушно!» (MB, II, с. 5).
Кроме стихотворения «Мой обожаемый поэт…» существуют еще три стихотворных обращения Фета к Тютчеву: «Нетленностью божественной одеты…» (1863; не включено Фетом в итоговый сборник), «Прошла весна — темнеет лес…» (1866), и «На книжке стихотворений Тютчева» (датируемого концом 1883 или началом 1884 г.). Последнее стихотворение — при всей общеизвестности афористической оценки тютчевского наследия — представляет определенные трудности для понимания (обсуждение его см.: «Вопросы литературы», 1975, № 9, с. 122 -155; см. также: «Литературная учеба», 1980, № 1, с. 198 -199).