Эволюция лермонтовского лирического героя
В стихотворении “Не верь себе” (1839) Лермонтов как бы заново обращается к романтической теме “поэт и толпа”, но с далеко не традиционным к ней подходом. Сочувствуя “молодому мечтателю”, ценя его способность открывать в своей душе “родник простых и сладких звуков”, поэт не склонен презрительно отталкиваться и от “толпы”. Она предстает здесь не только как безликая светская масса, нивелирующая личность, но и в своих скрытых драмах, подчас трагедиях отдельных лиц. “Правды” поэта и “толпы” во многом меняются
Печатью диалогического контрапункта отмечен и “Пророк” (1841), завершающий в лирике Лермонтова тему “поэт и общество”. Лермонтовский поэт, наделенный “всевиденьем пророка”, начинает с того, чем пушкинский кончает. Показывая трагизм положения поэта, Лермонтов подчеркивает его верность своим “заветам”.
“Дума” (1838) – одно из наиболее значительных стихотворений Лермонтова, посвященных гражданской теме. В первом катрене “я” поэта и его поколение противостоят антитетически: “Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее – иль пусто, иль темно…”;
Не отождествляя своей позиции с позицией поколения, поэт одновременно ощущает себя и в нем, и вне его.
Эволюция лермонтовского лирического героя, осознающего свою неразрывную связь с другими людьми, особенно отчетливо проявится в пристальном внимании поэта к “простым людям”, близким к народу. Тема свободы предстает в лирике Лермонтова как тема ее безнадежной утраты и одновременно – неискоренимости устремлений к ней. Наиболее характерным отражением этого эпохального противоречия становится образ узника. Среди стихотворений этого плана “Узник” (1837), “Сосед” (1837), “Соседка” (1840), “Пленный рыцарь” (1840).
Наряду с образом лирического героя, в них крупным планом показывается и образ лирического персонажа, как правило, “простого человека”, томящегося, как и главный герой, в неволе. Общность страданий сближает их, дает дополнительные силы в узнической судьбе. Но стремление к единению с другими людьми непрестанно наталкивалось на многочисленные барьеры и перегородки, в условиях сословно-иерархического государства почти непреодолимые.
Тема одиночества поэтому остается одной из главных в зрелой лирике поэта. Об этом свидетельствуют стихотворения “Гляжу на будущность с боязнью…”, “И скучно и грустно”, “На севере диком стоит одиноко…”, “Утес”, “Листок”, “Выхожу один я на дорогу…”. В них – искреннее и глубокое страдание от невозможности преодолеть вынужденное одиночество, стремление вырваться из его трагического круга, жажда обретения “души родной”.
Этот сложный комплекс чувств и дум с огромной силой запечатлен в стихотворении “Как часто, пестрою толпою окружен…” (1840). Для него характерно столкновение незабываемых детских впечатлений и последующего сурового жизненного опыта, мечты и действительности, любви и ненависти. Это своего рода “магический кристалл”, открывающий взору жизненные дали поэта, их ранние истоки и драматические исходы.
Прошлое и настоящее, “царство дивное” мечты, идеала и бездушный “маскарад” общества здесь не следуют друг за другом, а сосуществуют как части целого. Они “смотрятся” друг в друга, высвечивая свою несовместимость и неразрывность как одинаково реальные моменты лермонтовского “я”. Их единение порождает своеобразие и поэтики стихотворения, его стиля и метода, обусловливающее единство в нем элегии и сатиры, романтизма и реализма.
Проблема метода и стиля в зрелой лирике Лермонтова – одна из сложнейших. Движение поэта к реализму далеко не просто и не однолинейно. Оно не укладывается в привычную формулу “от романтизма – к реализму”.
В самом начале зрелого периода Лермонтов, к примеру, создает шедевр реалистической лирики “Бородино” (1837), а в последние годы пишет целый ряд несомненно романтических стихотворений: “Воздушный корабль” (1840), “Сон” (1841), “Они любили друг друга так долго и нежно…” (1841), “Тамара” (1841). Но это не означает, что Лермонтов шел от “реализма к романтизму”: в это же время он пишет реалистические стихотворения “Завещание” (1840), “Родина” (1841) и др. В лермонтовской лирике последних лет романтизм и реализм нередко “сосуществуют” даже внутри отдельных произведений типа рассмотренного “Как часто, пестрою толпою окружен…”.
К образцам такого взаимообогащающего единства романтизма и реализма можно отнести и стихотворения “Из-под таинственной, холодной полумаски…”, “Нет, не тебя так пылко я люблю…” (1841) и др.
Высот реалистического совершенства в лирическом воспроизведении своего внутреннего и вместе с тем многосложного внешнего мира поэт достигает в стихотворении “Валерик” (1840), адресованном В. А. Лопухиной. Реалистическая точность описаний, исповедальная искренность, простота языка, разговорная непринужденность интонаций, подчеркнутая безыскусность ритма, рифмы – все это создает впечатление непреднамеренно вылившегося из-под пера “не сочиненного” письма. Белинский писал о “Валерике” как одном “из замечательных произведений покойного поэта”, поражающем “стальной прозаичностью выражения”, причина которой “заключалась в его мощной способности смотреть прямыми глазами на всякую истину, на всякое чувство” (IV, 489-490).
Стихотворение отличает и характерная для Лермонтова жанрово-тематическая синтетичность.
В зрелой лирике мысль поэта, наряду с ее прямым лирико-публицистическим и лирико-философским выражением, получает все чаще свое образно-картинное отображение. Белинский, отмечая в ней “резко ощутительное присутствие мысли в художественной форме, делил стихотворения Лермонтова на “субъективные” и “художественные”. К последним он относил и лермонтовские баллады, в которых “личность поэта исчезает за роскошными видениями явлений жизни”.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...