Эдуард Бабаев. «Высокий мир аудиторий…»
Эта рецензия оказывается своеобразным послесловием к публикации лекций Эдуарда Григорьевича в «Школе филологии». Дело в том, что помимо обязательных в рецензии характеристик содержания книги, здесь прежде всего хочется говорить об авторе книги, отдать дань памяти выдающемуся человеку, повлиявшему на многих и на многое в словесности.
Александр Константинович Жолковский в свое время предложил замечательное определение явления, широко существующего в гуманитарном мире (впрочем, разумеется, и в обществе), — жизнетворческая стратегия
Наверное, никто не станет отрицать, что поэт, музейщик, а впоследствии
Но, может, потому и не поддался, что сам был личностью очень крупной, самодостаточной в акте творения.
Эдуард Бабаев. «Высокий мир аудиторий»: Лекции и статьи по истории русской литературы : Учебное пособие/ Составители Е. Э. Бабаева, И. В. Петровицкая; Под общей редакцией профессора Т. Ф. Пирожковой. М.: Медиа Мир, 2008. 528 с.
Поэтому стратегия самопрезентации Бабаева растянулась во времени. Но это не беда, а лишь подтверждение того, что наследие Эдуарда Григорьевича остается живым. После публикации его удивительных «Воспоминаний» (СПб.: Инапресс, 2000) теперь новая впечатляющая встреча: попечением дочери, друзей и учеников Бабаева выпущена эта большая книга, куда включены его лекции, читанные на факультете журналистики МГУ (сложность публикации была в том, что сам Бабаев, очевидно, борясь с известной всем преподавателям ловушкой инерционности в работе, постоянно сжигал конспекты своих лекций истекшего учебного года), статьи о русской литературе, творчестве Льва Толстого, журналистике и критике его эпохи.
Особый интерес представляет его посмертно изданная работа «Что пишут свежие газеты пушкинских времен (1799-1810)», в которой прекрасно отразился бабаевский подход к истории литературы, согласно которому она, как и всякая история, начинается с имен и дат, то есть с восстановления летописи, хронологического ряда событий. «Хронология смотрит под ноги», но «без этой простейшей основы нет и не может быть никакой истории. Все приходит потом, но сначала даты и имена в хронологическом порядке».
Совершенно необходимой частью книги стал раздел воспоминаний о Э. Г. Бабаеве (сюда же надо причислить вступительную статью Игоря Волгина «»Как собеседника на пир…»»). Но все же он невелик по объему (причины понятны): надежда на то, что будет собран и свод воспоминаний о Бабаеве, который можно было бы объединить с переизданием его собственных «Воспоминаний».
В книге не представлен Бабаев-поэт: вновь не тот формат. А мы будем помнить, что не только сам Эдуард Григорьевич очень серьезно относился к своему стиховому творчеству, но и то, что у него был свой поэтический голос. На мой взгляд, он успешно и задушевно продолжил ту традицию современной медитативной лирики, высота которой была установлена Самуилом Маршаком, отнюдь не только детским классиком.
Вместе с тем своеобразие лирического мировидения Бабаева можно почувствовать и на страницах этой книги: как в интонациях его лекций и статей, так и в опубликованных страницах его дневника. Вот, например, запись 1 мая 1991 года: «Среда. Первомайский митинг у Мавзолея был похож на остановившуюся (небывалое дело) демонстрацию, когда никто не знает, как себя вести».
Неотъемлемой частью сборника стал «Библиографический список работ Э. Г. Бабаева». В нем есть перечень его статей, опубликованных в «Литературе» середины 1990-х годов: они очень помогали формированию доброй репутации нашего издания.
Книга имеет подзаголовок: Учебное пособие. Не знаю, были ли какие-то прагматические причины для такого определения этого тома, который совсем не чтиво к зачетам и экзаменам. Но в высшем смысле понятия это именно учебное пособие. «Его лекции не надо записывать — они не для экзамена, а для судьбы, они — вызов высших времен…» — написал о Бабаеве его бывший ученик, а теперь хороший писатель Александр Терехов.
Поэтому — еще раз спасибо всем, кто вновь дал нам возможность встретиться с Эдуардом Григорьевичем Бабаевым.