Два противопоставления

Написанное в 1966 году стихотворение А. Т. Твардовского “Погубленных березок вялый лист…” относится к поздней лирике поэта. Автор вспоминает события сорокалетней давности. А от меня, “читателя вероятного”, дата этого стихотворения отстоит тоже почти на сорок лет.

Стихотворение автобиографично. Этот далекий летний праздничный день в смоленской деревне вспоминается автору в таком богатстве эпитетов, какие у него, скуповатого на “художественные приемы”, встречаются нечасто. Запах “вялого листа” “душист”, “как

сено из-под дождика”, он “еще сырой, еще живой и клейкий”; аромат юности тревожит зрелую память поэта. Картина, выведенная из далекого прошлого, казалось бы, проста и “понятна”, как Твардовский афористически охарактеризовал свою поэзию: “Вот стихи, а все понятно, все на русском языке”.

А что тут непонятного?

Второй день Троицы – Духов день. Деревенский паренек (я представляю его себе очень точно: косоворотка, кепочка, серьезные серые глаза – как на фотографии А. Твардовского 1927 года) после комсомольского собрания сидит рядом с “первым парнем на деревне” – гармонистом.

Пожилые люди – в церкви, напротив.

А молодые – за ними будущее – в Бога не верят. Это первая картинка – ситуация обеспечена двумя наивно-простыми эпитетами: “первый гармонист” – “суровый атеист” и противопоставлением двух форм поведения: “собрание в ячейке, а в церкви – служба”. Но второе противопоставление, уже с союзом Но, выводит содержание стихотворения на другой, высокий и трагический уровень.

Его характеризует тоже пара эпитетов, и тоже рядом, в рифму: “секрет” “не раскрытый” – “поэт” “знаменитый”.

Здесь противопоставлен весь мир, все что есть в жизни лирического героя (его характеристика, этого всего, “помимо прочего”), и тот тайный поэтический дар, который принесет парнишке известность, славу. Мечтает ли деревенский комсомолец о высоком служении людям, осознает ли значение “Божьей кары” в своей душе? Может быть, это всего лишь полнота жизни?

Я, как все, может быть, и не первый, но второй парень на этой деревне, безусловно. А еще меня и в газете напечатали. А и еще напечатают, я верю в свой талант. Только ли?

Как тянет в глубину этого маленького шедевра. Вот слово “душа”, и невольно в уме подбирается ряд родственных: душевный, духовность, духовенство. “В душе” – конечно, где же еще быть секрету? Но “суровые атеисты” душу-то отрицали.

А недалеко от этого “божественного” понятия и само название праздника – “Духов день”. Неслучайно. Мог бы этот день всплыть в памяти и как Вознесенье или Троица.

И эпитет “душистый” в ряду тех же родственных слов, и тоже это неслучайно. Две первых строки только о нем, об этом дивном запахе июньского дня, когда подросток, слушая тайную музыку своей души, ликовал и упивался своим душевным богатством. Крещеный атеист пойдет по жизни твердым шагом конформиста. Но легко ли дается такая твердость?

Колридж писал, что “поэзия – это наилучшие слова в наилучшем порядке”. И первое слово этого стихотворения – “погубленных”, а последнее – “знаменитым”.

В стихотворении всего три глагола-сказуемых.

Их лексическое значение чрезвычайно своеобразно.

“Первый гармонист Восседает “. Сколько здесь важности напоказ, тем более комично, что это не трон, а деревенская скамейка.

“В душе Поет… секрет”. Понятие лирики неразрывно связано с музыкой по значению корня слова. Поэтический талант заявляет о себе тайной мелодией, которая звучит только для поэта.

“Я… какой Хочу, такой и знаменитый”. Какая юная победительная вера в свой талант и поэтическую судьбу! Все так и было.

За каждой строчкой и тайна, и глубина, и красота мысли и чувства прекрасного русского поэта.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

Два противопоставления