Духовные проблемы в русской литературе

В русской культуре категории материального и духовного составляют, скорее, оппозицию, нежели оказываются соположенными в одном ряду. Для русской ментальности характерно противопоставление приверженности материальному в любом его проявлении – стремлению к идеальному, отрицанию накопительства. Именно к универсалиям русской культуры можно отнести и образы юродивых, странников, праведников.

Заметим, что именно в этом – соотношении материального и духовного в церкви как институте – заключалось противостояние иосифлян и заволжских

старцев, иначе – нестяжателей.

Между тем в XIX веке изменение исторической ситуации принесло и изменение в социокультурную ситуацию. Еще Пушкин почувствовал наступление эпохи власти денег, отобразив его в “Маленьких трагедиях” и “Пиковой даме”, а Баратынский определил XIX столетие как век, шествующий “путем своим железным”. Эпоха предпринимательства все более властно заявляла о себе, и литература пыталась реагировать на новые тенденции, появившиеся в русской действительности.

В русской литературе этого периода мы наблюдаем интересное явление: попытку совместить полюса оппозиции

материальное – духовное. В творчестве Гончарова, Тургенева, Островского, Мамина-Сибиряка и других авторов появляются персонажи, в которых писатели попытались сочетать эти два начала, показав новый тип деятеля и предпринимателя. Новизна этого типа должна была состоять в том, что герой, не утрачивая своей духовности, желания приносить благо обществу, стремления к идеальному, оказывается успешным предпринимателем, действующим к тому же на благо России.

Эти персонажи хрестоматийно известны: Штольц (Гончаров ” Обломов “), Тушин (Гончаров “Обрыв”), Соломин ( Тургенев “Новь”), Великатов ( Островский “Таланты и поклонники”), Привалов (Мамин-Сибиряк “Приваловские миллионы”).

Как представляется, можно говорить о двух разновидностях типа таких предпринимателей. Первую представляют герои, в которых, по мысли автора, гармонично сочетается предприимчивость и духовность, например, Штольц или Тушин. Роднит этих героев то, что в произведениях декларируется, но не изображается их деятельность. Гончаров, Тургенев подчеркивают, что герои и удачно организуют свою деятельность, и приносят благо другим, однако пути достижения такого результата не показаны.

Особенно ярко это проявляется в романах Гончарова. Так, о деятельности Штольца или Тушина читатель не узнает ничего конкретного (Гончаров сообщает, что у Тушина есть лесопилка). Разумно организует свою деятельность герой романа Тургенева “Новь” “постепеновец” Соломин, становясь в финале произведения владельцем фабрики и занимаясь просвещением рабочих. Как и Гончаров, Тургенев не показывает сферу деятельности своего героя.

Как отмечают литературоведы, эти образы в художественном отношении оказываются слабее других. Герои-предприниматели, как правило, идеализируются.

Показательно, что критики XIX в., принадлежащие разным направлениям, как Добролюбов (“Что такое обломовщина”), Дружинин (“Обломов” Гончарова), Писарев (“Обломов” Гончарова”) единодушно отмечали бледность, недостаточно высокий художественный уровень созданного Гончаровым образа Штольца. Отечественные литературоведы неоднократно подчеркивали схематичность образов Тушина, Соломина.

Вторая разновидность типа представлена героями, подобными Привалову. В определенной степени можно отнести к этому варианту типа предпринимателя и Лопахина. Этим героям свойственна духовная раздвоенность.

Так, нравственные принципы наследника приваловских миллионов вступают в противоречие с условиями предпринимательства, хищничеством золотопромышленников и владельцев заводов. В ситуации нравственного выбора оказывается и Лопахин. Как показывают русские писатели, выходом из ситуации выбора может стать либо невозможность продолжать коммерческую деятельность (Привалов теряет миллионы), либо отказ от нравственных сомнений и исканий (выбор Лопахина).

Таким образом, опыт русской классической литературы показывает сложность проблемы соотношения материального и духовного в образе предпринимателя, а в большинстве случаев и невозможность гармоничного ее разрешения.

Подъем народного самосознания, обострение классовой борьбы, развитие общественно-политической мысли в начале XIX века вызвали борьбу и в литературе.

Ожесточенные споры велись по целому ряду важных вопросов: об отношении литературы к действительности, о народности и самобытности русской литературы, об отношении ее к устному народному творчеству, к западне европейским литературам, о литературных направлениях, о языке. Во главе литературного движения стали члены тайных декабристских обществ и лица, примыкающие к ним по своим политическим и литературным взглядам: Это были К. Ф. Рылеев, А. Бестужев, А. Одоевский, В. Кюхельбекер, А. С. Грибоедов, А. С. Пушкин и др.

Декабристы придавали большое значение художественной литературе, видя в ней одно из средств борьбы против самодержавно-крепостнического строя, могучую общественную силу. Декабристы создавали гражданскую поэзию, обличающую крепостнический порядок, воспевающую героические личности, поэзию, насыщенную революционным политическим содержанием. Поэт, по мнению декабристов, не только гражданин, но и организатор общественного мнения.

И всю силу своего поэтического слова он должен отдать борьбе за свободу, против рабства и произвола.

Излюбленными жанрами у декабристов были сатира, поэма, ода, а любимыми темами – темы мятежей, восстаний, народных движений, борьбы русского народа с внешними врагами. Так, например, Рылеев воспевает в своих “Думах” легендарного новгородца, борца за свободу Вадима, Димитрия Донского, Сусанина и др.

Консервативные писатели, отстаивая свои политические взгляды, старались отвлечь читателей от современной жизни, уводя их в мир мечтаний, грез, замыкая их в кругу узколичных переживаний.

Борьба между прогрессивными и реакционными кругами с большой силой развернулась вокруг английского поэта Байрона, имя которого гремело тогда в Европе как имя поэта, смело выступившего против политического и общественного гнета. Консервативно настроенный Жуковский писал о Байроне: “В нем есть что-то ужасающее и стесняющее душу”. Декабристы были от Байрона в восторге.

Однако увлечение английским поэтом не отрывало поэтов-декабристов от родной почвы. Подлинные патриоты, декабристы считали насущной необходимостью развитие самобытной национальной литературы. Решение этой важной задачи они видели в сближении литературы с русским народным творчеством.

Они гневно обрушивались на распространенное среди консервативных писателей подражание западной литературе: французской, немецкой.

Никогда до этого в истории русской литературы не было такого разнообразия литературных направлений, борющихся между собой и воздействующих друг на друга, как в первую четверть XIX века. Живет и привлекает своей гражданской тематикой, Возвышенным стилем русский классицизм. Он сказывается, например, в ранней поэзии Рылеева, Пушкина и других поэтов.

Классицизм пропагандируют и консервативные писатели, но они не допускают критики основных общественных зол, требуют искусства всяческого приукрашивания жизни.

Видным литературным направлением в первое десятилетие XIX века был сентиментализм. Именно в это время появляется целая группа писателей – последователей Карамзина. Среди них выдвигаются такие поэты, как молодой В. А. Жуковский И. И. Дмитриев.

Однако сентиментализм, вследствие узости своей тематики и отхода от реальной действительности, не смог сложиться и вырасти в ведущее, большое направление в литературе.