ДРУГАЯ ЖИЗНЬ МЦЫРИ

ДРУГАЯ ЖИЗНЬ МЦЫРИ

Это в книгах романтический герой, ненужный миру и невыносимый для самого себя, чаще всего погибает. В истории литературы он жив до сих пор. Недюжинная, бунтарская натура, “выломанная” из среды, большая лич­ность, решающая большие вопросы быта и бытия, жизни и смерти, существования или поступка, харизматичный, неординарный человек, презирающий рамки и правила, ищущий иных основ иного мира, никуда не делся из лите­ратуры.

И реализм, и модернизм, и даже в какой-то сте­пени постмодернизм продолжают исследовать такое

неординарное явление, как “романтический герой”.

Поэт-романтик для своего героя не находил приме­нения. Места романтическому герою не было нигде: его выталкивал лес и не принимали родные горы (“Мцыри”), изгоняли вольные племена (“Цыганы”), он маялся в бес­конечном паломничестве к чужим святыням (“Паломни­чество Чайльд Гарольда”) и бежал из одной несвободы в другую (“Кавказский пленник”). Именно романтический герой, переосмысленный гениальными первореалистами, начал галерею “лишних людей” – абсолютно реалистиче­скую галерею.

Препарированный, исследованный под реалистическим

художественным микроскопом, лишенный налета роман­тической таинственности и потусторонности, этот герой оказывался вполне объяснимым: образованный, начитан­ный, талантливый, наделенный живым умом и деятельной натурой, закованный с детства в очевидно тесные рамки, не нашедший себе применения в привычном круге и вы­брошенный из общества в связи с непригодностью для легкой жизни – вот вам реалистически обусловленный характер Онегина и Печорина, вчерашних романтических героев, выглядящих сегодня, по меткому замечанию Татья­ны Лариной, “пародиями” на Чайльд Гарольда.

Дальше – интереснее. Со временем бывший романти­ческий герой, бывший лишний человек научается находить себе занятие. Он идет в передовую медицину (Базаров), отправляется на баррикады (Инсаров), с головой погружа­ется в социалистическую революцию (Вера Павловна) или начинает писать “возмутительные статейки” с далеко иду­щими последствиями (Раскольников).

Эти люди по-преж­нему “выломаны” из своего круга – но они уже востребо­ваны где-то рядом, будь то соседнее воюющее государство или несчастная семья Катерины Ивановны Мармеладовой.

Не пройдет и ста лет, и этот герой сядет в электричку на Петушки – такой же ненужный, такой же лишний, но уже осмеянный сам собой и жестокосердным автором и за свою ненужность, и за свою лишнесть.

Иным романтическим героям куда спокойнее умирать в монастыре, имея за спиной разве что битву с барсом – и совершенно чистое сердце.