Дореволюционная поэзия Маяковского В. В

В статье “Эпос и лирика современной России”, посвященной творчеству Б. Л. Пастернака и В. В. Маяковского, М. И. Цветаева, вспомнив строчку Ф. И. Тютчева, так сформулировала основную черту поэта Маяковского: “Если Пастернак – это “все во мне”, то Маяковский – это “я во всем”. Поэтическая вселенная Маяковского делится на две части: “Я”, лирический герой, – и “НЕ-Я”, весь остальной мир, враждебный поэту. В лирике периода футуризма это чаще всего выражено как противопоставление лирического героя “толпе” зажравшихся,

погрязших в быте мещан.

Лирический герой – “бесценных слов мот и транжир”, “хороший”, “чудотворец всего, что празднично”; с точки же зрения обывателя, – “сумасшедший, рыжий”. Толпа – “стоглавая вошь”, “огромная, злая”; это “бездарные, многие, думающие, нажраться лучше как”.
“Выходки” (“я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам!”) и декларации (“Помните: в 1916 г. из Петрограда исчезли красивые люди” ) лирического героя Маяковского – это, конечно же, обостренная юношеская реакция на пошлость и бездуховность окружающего мира, который

населяют люди, неспособные к творчеству; желание любыми средствами взорвать, взбудоражить их существование:
Вам, проживающими за оргией оргию,

Имеющим ванную и теплый клозет!

Как вам не стыдно о представленных к

Георгию вычитывать из столбцов газет?!
(“Вам!”).
Характерны уже сами названия стихотворений: “А вы могли бы?”, “Нате!”, “Послушайте!”, “Ничего не понимают”:
Вошел к парикмахеру, сказал – спокойный:

“Будьте добры, причешите мне уши”.

Гладкий парикмахер сразу стал хвойный,

Лицо вытянулось, как у груши…
Лирическая дерзость – постоянное свойство героя раннего Маяковского. Однако причины его внешней грубости и эпатирующего поведения – в глубоком одиночестве лирического героя в этом мире:

Я одинок, как последний глаз

У идущего к слепым человека…

Все, чем владеет моя душа,
Сейчас отдам
За одно только слово
Ласковое,
Человечье.
Тема любви – одна из важнейших в творчестве Маяковского, именно в ней его поэзия достигает вершин выразительности:
Вот я богохулил.
Орал, что бога нет,
А бог такую из пекловых глубин,
Что перед ней гора заволнуется и дрогнет,
Вывел и велел:
Люби!
(“Флейта-позвоночник ” ).
Поэма о любви “Облако в штанах” (1915) – центральное произведение дореволюционного творчества Маяковского. Сам поэт так определил ее идейный смысл: “Долой вашу любовь!”, “Долой ваше искусство!”, “Долой ваш строй!”, “Долой вашу религию!”. Лирический сюжет поэмы – неразделенная любовь поэта к Марии (обобщенный, собирательный образ).

Само название типично для художественной логики Маяковского: в одном образе “сопрягаются далековатые понятия”; загадочное название объясняют строки вступления: “Хотите – буду безукоризненно нежный, не мужчина, а облако в штанах”. Уже в этой поэме проявились основные черты поэтического новаторства Маяковского:
1. Специфика образности, в основе которой – сочетание правдоподобия и фантастики. Такой сплав создает своеобразную сюрреалистическую модель действительности: “Вот и вечер / в ночную жуть / ушел от окон, / хмурый, / декабрый. / В дряхлую спину хохочут и ржут / канделябры”. “Упал двенадцатый час, / как с плахи голова казненного”, – так воспринимается бой полночных часов героем, ждущим Марию с четырех.
2. Частое и виртуозное использование приема развернутой метафоры. Пожар любви, очаг которого – в сердце, постепенно охватывает все тело героя, уподобленное архитектурному сооружению: “Мама! / Ваш сын прекрасно болен! / У него пожар сердца! /Мама! / Петь не могу. / У церковки сердца занимается клирос!” Клирос – место в храме, где располагается хор. Сердце поэта сравнивается с “церковкой”, в которой уже загорелся клирос.
3. Прием реализованной метафоры, определяющий сюжетное развертывание стихотворения. Фразеологизм “нервы расходились” порождает такую картину:
Слышу: тихо,
Как больной с кровати,
Спрыгнул нерв.
И вот, – сначала прошелся
Едва-едва,
Потом забегал,
Взволнованный,
Четкий.
Теперь и он и новые два

Мечутся отчаянной чечеткой…
4. Широкое использование неологизмов. Многие неологизмы и фразеологические сращения Маяковского вошли в состав русского языка (“о времени и о себе”, “хрестоматийный глянец”, “прозаседавшиеся”, “наступить на горло собственной песне”…).
В “Облаке в штанах” слово “любовь” порождает целую серию новообразований: “маленький, смирный любеночек”, “миллионны огромных, чистых Любовей” противопоставлены “миллиону миллионов маленьких грязных Любовей”. Примеры других неологизмов: ” вечер декабрый”, “улица безъязыкая”, “грудь испешеходили”.
5. В области метрики стиха Маяковский продолжает и завершает общий для поэзии начала века процесс деканонизации силлабо-тонического стихосложения, акцентируя смысловую ударность и усиливая внимание к содержанию стиха неожиданной рифмовкой (неточные, ассонансные, каламбурные рифмы; часто рифмуются не только концы строк, но и середина, середина и конец):
Вошла ты,
Резкая, как “Нате!”,

Муча перчатки замш,

Сказала:

Знаете –

Я выхожу замуж.

Строка Маяковского делится не на стопы, а на ритмико-смысловые доли. Каждая доля выделяется интонационно и логически. Особое значение приобретает пауза, отделяющая доли друг от друга.

Отсюда – знаменитая “лесенка”, к которой Маяковский окончательно перешел с 1923 г. и которая служит графической иллюстрацией огромной роли паузы, дробящей стих на раздельные ритмические фрагменты.