Дискурс психоанализа в современном литературоведении

В последнее время в украинском литературоведении усилилось внимание к новым, нетрадиционным исследовательским приемам художественного текста. В частности, психоанализ, которым в Украине после долгого замалчивания активно стали пользоваться в начале 90-х лет ХХ ст., в самом деле, дает огромные возможности для таких исследований. Психоанализ как явление сначала возникает во врачебной практике в конце ХІХ столетия.

Первым, кто начал пользоваться им, был австрийский ученый З. Фрейд.

Ученый использовал открытый им метод в терапевтической

практике, однако очень быстро заметил, что результативным он является также и для рассмотрения текста художественного произведения. Итак, именно основатель психоаналитического учения З. Фрейд направил исследователей в русло изучения художественных явлений.

Литература не стала исключением. Психоаналитические исследования З.

Фрейда в области исследования художественного текста – “Мечтание и сны в “Градиве” Енсена” (1907), “Мотив выбора сундучка” (1913) и “Некоторые типы характеров из психоаналитической практики” (1916), а также “Достоевский и отцеубийство” (1928), имеют незаурядное

значение: именно отсюда начинается практика применения психоанализа в литературоведческой науке. Метод Фрейда базируется на выявлении психических черт, неврозов и комплексов самого автора, которые последний сублимирует в собственном творчестве. Активно пользуются концепцией Фрейда и в украинском литературоведении. Однако слишком узкое и однобокое использование психоаналитического метода (лишь в фрейдовском варианте) может вызвать обесценивание художественного текста как такового и его микрообразной структуры.

Вместе с тем психоаналитический подход на протяжении вот уже более как столетней практики в украинском литературоведении так и не был в состоянии создать целостную концептуальную методику подобных научных исследований.

По обыкновению исследование большинства украинских психоаналитиков сводятся к использованию лишь фрейдовских концепций. Весь анализ основывается на поиске психических отклонений писателя, невротических состояний, разного рода отклонений (от гомосексуальности до мазохизма, суицидальных наклонностей и т. п.). Так, по мнению Н. Зборовской, рождается не что иное, как “вульгарный психоаналитический подход”, что “может оказывать содействие изготовлению отрицательно-эпатажной тенденции, дискурсу унижения великих личностей”.

От этого неоднократно предостерегал еще в начале ХХ ст.

С. Гаевский в своей статье “Фрейдизм в литературоведении”. “Все действие писателя сводить к одному сексуальному порыву, – писал он, – довольно односторонне. Однобокость особенно обозначилась у фрейдистов, которые начали применять на практике гипотезы Фрейда”. Так вот психоаналитический инструментарий, который, безусловно, дает более широкие возможности применения, используется исследователями слишком узко. Взять хотя бы работы С.

Павлычко, Г. Грабовича, Л. Плюща, Н. Зборовской и других, которые пользуются большей частью фрейдовских постулатов, обходя или совсем не принимая во внимание, например, архетипный анализ.

Именно поэтому, рассматривая, на наш взгляд, наиболее значимые из имеющихся украинских психоаналитических исследований, ставим себе целью показать не использованные до сих пор возможности психоанализа в исследовании художественного текста и литературы, в частности на современном этапе. После расцвета психоаналитической мысли в 30-х гг. ХХ ст. (в частности, здесь следует вспомнить работы И. Хмелевского, С. Балея, В.

Еремы, А. Халецкого, В. Подмогильного и др.) в Украине настала более как полувековая эпоха затишья, замалчивание и даже уничтожение психоанализа сподвижниками тоталитарной системы и марксистско-ленинской идеологии. Психоанализ рассматривался как “зародыш непоследовательности или безметодства”. Интерес к психоанализу восстановился уже в годы независимости Украины.

Как пишет Н. Зборовская, “лишь на этапе распада советского тоталитаризма возникла серьезная попытка интегрировать фрейдизм с литературоведческой наукой”. С. Павлычко была одной из первых, кто старался воплотить эту попытку в жизнь. В 1997 году вышла из печати работа “Дискурс модернизма в украинской литературе”, которая со временем, в 1999-му была дополнена разделом “Еще один сюжет. Психопатический и психоаналитический дискурс как компонент украинской модерности”.

Особую роль автор отводит именно психоанализу и его важности для исследования художественного произведения и его персонажей.

Итак, исследовательница отмечает: “Неврозы, даже сумасшествия, впервые появились на страницах украинских литературных произведений. Сумасшедший человек, или, точнее, человек, который стоит на границе двух миров – “умного” и “неразумного”, – не просто все чаще привлекает внимание писателей. Именно этот образ становится метафорой личности нового модерного времени, а психоанализ – способом познания этой личности”. С.

Павлычко останавливается большей частью на фигурах тех писателей, которые, так или иначе, стояли на границе двух миров. Это, в частности, А. Крымский, который “демонстрирует невротический, иронический стиль, отрывистый, спазматический, и, в конце концов, героя, целиком погруженного в свои переживания, чувства, мысли и нервы”, творчество для которого является “способом самолечения, автопсихоанализом”; Леся Украинка, с именем которой связаны, по мнению исследовательницы, “известнейшие, канонические проявления невротического героя и вообще невроза в украинской литературе этого времени”; М. Волновой, который находился “на границе постоянного душевного срыва” и прочие. Кроме С.

Павлычко, психоаналитическим методом руководствовались в своих исследованиях такие ученые, как Л. Плющ, Г. Грабович, М.

Моклица, Г. Ласло-Куцюк, Н. Зборовская, О. Забужко и ряд других современных исследователей. Для большинства из них применение этого метода дало возможность открыть новое видение творчества великих писателей, в частности, Т. Шевченко, Леси Украинки и др. Так, интересным с этой точки зрения является исследование Л.

Плюща “Экзод Тараса Шевченко: вокруг “Москалевого колодца”” (1986, 2001). По мнению исследователя, “даже поверхностное знакомство с “Кобзарем” наглядно демонстрирует, что Шевченко, основатель современной украинской литературы, неизменно более близкий к типу поэта – “шамана” и пророка”. Раздумывая над шаманским посредничеством между коллективной памятью и высшими силами, другой исследователь Г. Грабович делает замечание: “Выбирая эту роль и эту модель самоидентификации, Шевченко, как по мне, начерчивал свой митопоэтический код и свою выбранную роль носителя цели, и вместе с тем программировал свое прочтение и свою общую рецепцию”.

Л. Плющ – один из первых, кто старается ” разбронзировать” поэта, так как же, как отмечает в цитированной выше работе, “забронзированный, залакированный, замусленный и разбитый на цитаты “Кобзарь” заслонил вечно живительное слово “Кобзаря” и живого Шевченко с его человеческими качаниями, грехами, погрешностями”.