Дети в романе Б. Пастернака “Доктор Живаго”

Многие писатели обращались к детской теме в своем творчестве. И каждый из них находил что-то особенной в этом образе. Например, для некоторых дети были символом чистоты, “сосудом божьей радости”.

Для кого-то это был идеальный подходящий образ для отражения взрослой жестокости и невнимания. Детские судьбы, словно призмы, преломляли все перегибы, что творили “большие” люди. И при этом не стоит забывать, что именно дети способны на каком-то подсознательном уровне чувствовать настроение собеседника или просто окружающих людей. Много

раз отмечалось, что подкупить ребенка можно только лаской и вниманием.

А невнимательность только губит юные еще и молодые души. На первый взгляд дети не являются центральными персонажами романа “Доктор Живаго”. Они скорее всего служат как раз той призмой, через которую преломляется такая неоднозначная эпоха, которую пытается понять и описать автор.
“В романе Пастернак пишет историю поколения безотцовщины”, – так обозначает эту направленность в “Докторе Живаго” И. Н. Сухих. И, действительно, роль отца в романе не удается многим героям. Например, отцы Дудорова и Антипова на каторге.

Лару

“образовывает” по своему вкусу Комаровский. Он же и играет зловещую роль и в смерти отца Юрия Живаго. “Он бросился на всем ходу со скорого вниз головой на насыпь, как бросаются с мостков купальни под воду, когда ныряют”. И получается, что в таких безотцовских семьях их воспитывает среда и исторические события. Ведь материнская забота формирует лишь отношение к людям, человечность, внимание.

Мужская же сторона воспитания в ответе за отношение и восприятие детьми окружающего мира. И вот у детей в романе нет такого посредника. Они напрямую или один на один стоят со средой. “Привычный конфликт отцов и детей на рубеже столетий, – пишет И. Н. Сухих, – превращается в столкновение детей и времени”. Однако и те, у кого есть отцы в романе, тоже порой остаются наедине с мучавшими их вопросами. “Когда он обращался за ответом к отцу, тот говорил, что его исходные точки нелепы и так рассуждать нельзя…

И… Миша постепенно переполнился презрением к взрослым, заварившем кашу, которой они не в силах расхлебать. Он был уверен, что когда он вырастет, он все это распутает”.

Однако так сказать о самом Юрии Живаго нельзя. Если оставить в стороне исторические события и “крутые” повороты жизненных судеб, то у Живаго, по сути, не получается такая роль, как отец. В романе даже задается такой вопрос: “Что он знал о сыне?” Будучи мобилизованным он узнает малыша в больнице по плачу. “Ребенок тоже кричал “уа, уа”, и то же без оттенка страдания, но как казалось, не по обязанности, а с каким-то впадающим в бас умышленным угрюмым недружелюбием”. Дальнейшее знакомство продолжалось по фотокарточкам.

Однако и долгожданная встреча оставила лишь чувство недоброго предзнаменования. “Сашенька близко подпустил незнакомого и небритого мужчину, …и когда тот наклонился… злобно с размаху шлепнул его по лицу”. Но самой горькой оказалась судьба дочери Лары и Юры – Таньки Безочередевой. “Она из беспризорных, неизвестных родителей. Наверное, где-то в глубине России, где еще чист и не тронут язык, звали ее безотчею, в том смысле, что без отца”. Вот так и новое поколение детей выросло без отца.

Но эти два поколения разводит в разные стороны Гордон: “Возьми ты это блоковское “Мы дети страшных лет России” – и сразу увидишь различие эпох. Когда Блок говорил это, это надо было понимать в переносном смысле, фигурально. И Дети были не дети, а сыны, детища, интеллигенция, и страхи были не страшны, а провиденциальны, апокалиптичны, а это разные вещи.

А теперь все переносное стало буквальным, и дети – дети, и страхи страшны, вот в чем разница”.
А эпоха диктует свои законы. “Потому пятый год, декабрьские события в Москве воспринимаются как закономерное возмездие, – отмечает И. Н. Сухих, – не Комаровскому, а всему миру”. Не даром именно мальчикам, по словам Лары, автор вкладывает в руки оружие. “”Мальчики стреляют”, – думала Лара. Она думала так не о Нике и Пату-ле, но обо всем стрелявшем в городе. “Хорошие, честные мальчики, – думала она. – Хорошие. Оттого и стреляют””.

Но ведь стреляет и сама Лара. На это ее подталкивает “воспитание” Комаровского.” И ее поступком тоже восхищаются, например Живаго. “Так это она стреляла? В прокурора?

Наверное, политическая… Теперь ей не поздоровиться. Как она горделиво хороша! А эти!

Тащат ее черти, выворачивая руки, как пойманную воровку”. Но если и взрослые порой сгибаются под тяжестью исторических событий, то уж и детям здесь вряд ли устоять. Юра потом понимает, что поступок, которым он восхищался, дался Ларе очень дорогой ценой. “У Лары подкашивались ноги.

Ее держали за руки, чтобы она не упала, и с трудом дотащили до ближайшего кресла, в которое она и рухнула”.
Детям, этому поколению, остается всего лишь один выход – воспитываться средой и теми средствами, что она им предлагает. И уже потом на основе этого строить свою дальнейшую жизнь. Конечно, отсутствие отца и вообще семейной атмосферы все равно сказывается на детях.

Например, отношение Сашеньки (сына Юрия) к отцу. Без отца остается и Катенька (дочь Лары). Правда, для нее на какое-то время “отцом” становится Живаго.
Детские годы и беззаботность в романе Пастернака просто куда-то исчезают. Исторические события и эпоха просто закрывают собой детские души и сердца. Они не раскрываются, подобно цветку, а, наоборот, замыкаются где-то глубоко в себе. У них именно там и есть что-то светлое и чисто детское.

И надежду на то, что внутренняя детскость скоро сможет свободно стать неотъемлемой частью детской души, дает Пастернак в конце романа. “Состарившимся друзьям у окна казалось, что эта свобода души пришла… что они вступили в это будущее и отныне в нем находятся. Счастливое, умиленное спокойствие за этот святой город и за всю землю, за доживших до этого вечера участников этой истории и их детей проникало их и охватывало неслышною музыкой счастья, разлившейся далеко кругом”.
И хочется искренне верить, что детей больше не затмит историческое время. Наоборот, они станут центром и останутся наполненными чудесной музыкой счастья.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

Дети в романе Б. Пастернака “Доктор Живаго”