Цикл стихов Есенина “Сорокоуст”

В 1920 году Есенин создает целый цикл стихов на эту тему – “Сорокоуст” (сорокоуст – поминальная церковная служба по умершим). Здесь мы видим открытое и резкое противопоставление деревни городу. Крестьянско-патриархальным испугом веет от этих строк Есенина о городе, в них выражены те представления, согласно которым деревня только трудится и кормит, а город только ест и гуляет. Как видим, Есенин был недалек от того, что писали о городе и деревне крестьянские поэты.

Однако здесь нельзя не отметить и существенной разницы. Она может быть

понята, если мы обратимся к уже упоминавшейся статье “Ключи Марии”. Именно здесь Есенин впервые после революции касается вопроса о городе и деревне. Вопрос этот возникает в связи с рассуждениями об истоках поэтического искусства и о его будущем.

Поэзия должна опираться на исконные поэтические формы, выработанные устным художественным творчеством русского крестьянства, – таково основное положение Есенина.

Поэт высказывает мысль о том, что город разрушает древний поэтический мир, рожденный в недрах русского крестьянства и уходящий своими истоками в патриархальную деревенскую старину. Город

ему кажется чуждым, антипоэтическим миром, нарушающим гармонию между человеком и природой. Отсюда отрицательное отношение поэта к городу и защита деревни со всеми ее традиционными устоями. “Грусть за уходящее мллое родное” – такими словами определял Есенин состояние, в котором создавался цикл стихотворений “Сорокоуст”.

Не протест против нового, советского, а печаль об уходящем владеет поэтом. Он чувствует себя настолько привязанным к прошлому, что неизбежную гибель его воспринимает как собственную обреченность. Неумение отчетливо понять настоящее, увидеть приметы будущего временами приводят поэта даже к фатализму.

Все чаще в его стихах начинает появляться слово “рок”, ему мерещится “роковая беда”, он пишет об участи поэта: “роковая на нем печать”.

Временами он готов уйти из жизни, как уходит из нее близкое и дорогое его поэтическому сердцу: “Я хочу под гудок пастуший Умереть для себя и для всех”. Мотив ухода из жизни неоднократно повторяется в его стихах 1920- 1921 годов, и, может быть, наиболее сильно в одном из них, написанном уже после “Сорокоуста”:

Мир таинственный, мир мой древний, Ты, как ветер, затих и присел. Вот сдавили за шею деревни Каменные руки шоссе. Так испуганно в снежную выбель Заметалась звенящая жуть.

Здравствуй, ты, моя черная гибель, Я навстречу к тебе выхожу!

В этом стихотворении поэт сравнивает себя с затравленным волком, попавшим в окружение “железных врагов”. Мучительные мысли преследуют Есенина. Они до такой степени изнуряют его, что временами порождают безразличное, равнодушное отношение к жизни, желание отвернуться от источника своих страданий.

Он пишет в стихотворении “Не жалею, не зову, не плачу…” (1921):

Ты теперь не так уж будешь биться, Сердце, тронутое холодком, И страна березового ситца Не заманит шляться босиком.

“Нет любви ни к деревне, ни к городу”, – восклицает поэт в стихотворении “Не ругайтесь, такое дело…” (1922). Все настойчивее и чаще он начинает говорить о своем внутреннем уходе из мира тех представлений, которыми он жил. Он как бы убеждает себя в необходимости этого:

Да! Теперь решено. Без возврата Я покинул родные поля. Уж не будут листвою крылатой Надо мною звенеть тополя.

Поэт насильно уводит себя из этого мира, с болью вырывает его из своего сердца.