“Чудики” в рассказах В. Шукшина

“И поднималась в душе хворь. Но странная какая-то

Хворь – желанная. Без нее чего-то не хватало”.

В. Шукшин

Василий Макарович Шукшин – счастливый писатель. Сейчас, когда стали читать гораздо меньше, мало кто помнит произведения тех или иных авторов. А скажи: “Шукшин”, – и сразу на память приходит Егор Прокудин из “Калины красной”. Вот в фильме В. Шукшин проявил большую часть своих талантов – и сценарист, и режиссер, и исполнитель главной роли.

Это один из редких фильмов, который знают все. Мы знаем, как выглядел

Шукшин, видели его манеру двигаться, улыбаться, смотрели ему в глаза. Вот почему я считаю, что у него счастливая судьба как у писателя.

Рассказы Шукшина восхищают абсолютно всякого, кто их читает. Я люблю рассказы “Срезал”, “Сураз”, “Микроскоп”, “Сельские жители”, повесть “А поутру они проснулись”. Мне кажется, что тот, кто не любит литературу, как и тот, кто читает “продвинутых” авторов – Кастанеду, Пелевина, Маканина, читая Шукшина, понимают, что его проза – чистый ясный родник в ложке, вокруг которого сгрудились нежной зеленью листвы светящиеся белоствольные березки.

Он

мне напоминает Есенина, поэзия которого любима и почитаема абсолютно всеми.

Мне очень нравится повесть “Калина красная”, она совершенна. Но больше всего меня привлекают рассказы о “чудиках”. “Чудинка” в человеке, считает Шукшин, – это показатель наивысшего проявления человечности, индивидуальности, самобытности.

Вот Бронислав Пупков. Живет себе человек скучной обыденной жизнью. День похож на день, трудная работа, докучливая жена. Но вот приходит его звездный час, когда он может сказать: “Миль пардон, мадам!” – и отрешается от обыденной жизни, полет фантазии заносит его в гитлеровское логово.

Он чувствует всю важность полученного им задания. Он живет жизнью другого человека – не Броньки Пупкова, а героя-разведчика, стреляющего разрывными отравленными пулями в Гитлера. Чувства его обостряются, его негодование – не фантазия.

Здесь чистая правда: “Смеешься, гад?! Получай за кровь невинных людей, за разрушенные и сожженные города и села!” Он стреляет, мы живо представляем это. Слушатели заворожены. Что будет дальше?

Это кульминация повествования Броньки, кульминация рассказа. А дальше – короткая, отчаянная фраза: “Я промахнулся”. Бронька сникает. Так страшно потрясение.

Он вял, безучастен, отмахивается от ругающей его жены, от посмеивающихся над ним таких правильных односельчан. И все-таки в душе, мне кажется, он верит: все это было. Правда, было.

И он – самый геройский герой, необыкновенный человек.

Я думаю, каждый человек должен считать себя необыкновенным. А иначе – как жить? Ведь каждый из нас верит, что ему на долю достанется красивая и яркая жизнь, одни пироги и пышки, а синяки и шишки – это кому-нибудь другому, не такому умному и достойному.

Таким необыкновенным является герой рассказа “Чудик”. Мне очень нравится этот рассказ. Я, конечно, льщу себе, но в чем-то мы с ним схожи. Я тоже часто попадаю в дурацкие ситуации, а потом ругаю себя, стыжусь своей нелепости.

И Чудик часто спрашивает себя: “Да чего ж я такой-то есть?” Только мне непонятно, отчего Шукшин лишил его чувства юмора. Жаль, что чувства юмора у чудика нет.

История с пятьюдесятью рублями очень трогательная. Как он собой гордится, что нашел такую удачную фразу: “У нас такими бумажками не разбрасываются”. Попенял городским: дескать, какие вы неловкие. Я думала, когда он бросился к деньгам, что он хочет их схватить, пока никто не увидел.

А потом мне за эти мысли даже стыдно стало: ведь ему это даже в голову не пришло. И окружающим тоже. Сразу читателю хочется на Алтай: какие в этом прекрасном краю чистые, неиспорченные люди живут.

А потом как горевал Чудик, когда обнаружил, что купюра-то его была, но не посмел вернуться, побоялся показаться лживым и корыстным. И все-таки он быстро забывает все неприятности, радуется жизни, потому что душа у него светлая, он чуток ко всему прекрасному. Он сам – часть природы.

Радостно едет наш герой к брату на Урал; давно мечтал о встрече. Вот встретились два родных человека. Я представляю, как похожи они – милые простые лица, оба открытые, ранимые, немного смешные.

И оба почему-то выбрали крикливых приземленных и черствых жен.

Жена брата все и испортила. Невзлюбила Чудика за его простоту, деревенское происхождение. Он думает, что исправить дело легко: сделает он что-то доброе, и поймет сноха: он хороший человек.

И полюбит его.

Чудик разрисовывает детскую коляску журавликами, цыплятками, зеленой травкой и думает: “Ребенок-то как в корзиночке будет”. Он не может просчитать прагматические мысли городского человека. Его смешной и жалкий брат не может защитить старика от гнева жены.

Страшно слушать: “Поеду я, братка”. И страшно ощущать молчание брата в ответ.

А все же неистребим Чудик. Воротился он в чудный летний день, “когда шел рясный парной дождь”. Распирает его радость: вот я живу на этой прекрасной земле, вот моя родина, и я счастлив.

Шукшин всего этого не говорит. Мы понимаем это, глядя на беззаботного человека, шлепающего босиком по лужам и поющего про тополя. Любимые герои Шукшина мучительно ищут смысл жизни.

Я не знаю, в чем он. Я думаю, этого не знал и Шукшин. Но он очень любил деревню, ее людей.

Особенно тех, кто до всего хочет дойти своим умом. Они ошибаются, набивают шишки, над ними посмеиваются, но в них есть душа, в них есть внутреннее достоинство. Они заслуживают самого глубокого уважения.

Эти люди, я считаю, и есть соль земли.