Цель и задача жизни Чичикова

Вместо блаженства – благополучие, вместо благородства – благопристойность, т. е. внешняя, условная добропорядочность, так как для Чичикова, как для истинного позитивиста, нет ни в добре, ни в зле ничего безусловного. Поскольку единственной определенной целью и высочайшим благом человека на земле являются “спокойные благосостояния”, а единственный путь к ним – достаток, то вся нравственность и подчиняется этой цели и этому благу, так как “если уже выбрана цель – нужно идти напролом”. “Вперед, вперед! Excelsiom” – этот

бранный клич современного прогресса – клич не только Хлестакова, а и Чичикова.

Несознательная сущность всякого позитивизма, как учения о смысле жизни, является возражением конца, утверждением бесконечного продолжения рода человеческого, бесконечного прогресса: нам хорошо, детям нашим будет лучше, внукам, правнукам еще лучше и так без конца. Не человечество в Боге, а Бог в человечестве. Само человечество есть Бог, и другого Бога нет.

Нет личного бессмертия, а есть лишь бессмертие в человечестве. Каждое столетие “беспокоится”, “приобретает” для следующих столетий бесконечное достояние, накопление

мертвого капитала – сокровища “мертвых душ”, которое никогда не тратится, – вот неосознанная, но и безусловная суть прогресса. Отсюда – “поклонение предкам” в китайском, поклонение потомкам в европейском позитивизме, откуда брак, деторождение, “семья, как религия”. “Жена, дети” – вот вечное оправдание всех ужасных бестолковостей буржуазного порядка, вечное возражение против религии, которое говорит: “Враги человека – домашние его”, – вот “крепкая основа”, о которую якобы разбиваются все крылатые “химеры”, все христианские пророчества о конце света… …Умереть, не родив, – все равно, что не жить совсем, так как любая личная жизнь есть “пузырь на воде”.

Он лопнет – умрет человек – и ничего не останется. Личная жизнь имеет смысл лишь в семье, в роде, в народе, в государстве, в человечестве, как жизнь полипа, пчелы, мурашки лишь в улье, муравейник. С этой несознательной метафизикой Чичикова согласился бы всякий “желтолицый позитивист”, ученик Конфуция, и всякий “белолицый китаец” – ученик Канта: здесь крайний Запад сходится с крайним Востоком.

Атлантический океан – с Тихим.