Бытовой образ провинции в пьесе Александра Островского “Гроза”

Гроза – явление очищающее и необходимое в природе, приносящее с собой свежесть, прохладу и живительную влагу после долгой изнурительной жары и суши. Она несет очищающее, обновляющее действие. “Глотком свежего воздуха” и новым взглядом на жизнь в середине XIX века стала в литературе пьеса А. Н. Островского “Гроза”. Богатый творческий материал дали автору великая русская река и самобытный народ, живущий на ней. Как трагический голос времени, как крик народной души, не желающей больше терпеть угнетение и неволю, прозвучала драма.

В

“Грозе” Островский обратился к своей излюбленной тематике – изображению семейно-бытового конфликта в купеческой среде. Но он довел этот конфликт, осознав его во внутреннем драматическом развитии, до решительной развязки и впервые вышел за пределы комедийного жанра.

Жизнь Калинова и подобных ему городов России того времени Добролюбов назвал “темным царством”. Сонное, спокойное, размеренное существование. Большую часть времени калиновцы проводят дома, где за высокими стенами и крепкими замками неторопливо едят, занимаются какими-нибудь домашними делами, спят. “Спать ложатся очень рано,

так что непривычному человеку трудно и выдержать такую сонную ночь”. По праздникам жители неторопливо, чинно прогуливаются по бульвару, но “и то один вид делают, что гуляют, а сами ходят туда наряды показывать”.

У обывателей Калинова нет стремления к познанию культуры, науки, их не интересуют новые идеи и мысли. Люди суеверны, покорны, по их мнению “и Литва с неба упала”. Источниками новостей, слухов являются странницы, богомолки, “калики перехожие”. “По немощи своей” они далеко не ходили, но “слыхать – много слыхали”.

Основой взаимоотношений людей в Калинове является материальная зависимость. Здесь деньги решают все. Автор подчеркивает, что из-за наживы купцы портят друг другу торговлю, постоянно ссорятся между собой, вредят своим вчерашним друзьям: “Я уж потрачусь, да и ему станет в копеечку”.

Борис не осмеливается защитить себя от оскорблений Дикого, так как по завещанию он может получить наследство только при условии, если будет почтителен к своему дяде.

Характер Дикого – это новое и значительное проявление внутренней инертности и косности русской буржуазии. Дикой – сила. Власть его денег в условиях маленького города достигает уже таких пределов, что он позволяет себе “потрепать по плечу самого городничего”.

В списке действующих лиц “Грозы” Савел Прокофьевич Дикой назван “значительным лицом в городе”. Такова же и Марфа Игнатьевна Кабанова. Хозяева жизни, властители и владельцы.

На их примере показана власть денег, достигшая невиданных размеров.

Однако Дикой – один из самых богатых людей Калинова – сам опускается до прямого жульничества: “Недоплачу я им по какой-нибудь копейке на человека, а у меня из этого тысячи составляются, так оно мне и хорошо!” Брань, ругань по любому поводу – это не только привычное обращение с людьми, это его натура, его характер, даже больше того – содержание жизни. Самодурство Дикого не знает границ. Он не дает спокойно жить своим домашним.

Когда хозяин был не в духе, “все прятались по чердакам и чуланам”. Однако в типично самодурской логике его есть один интересный момент: ярый ругатель бывает сам не рад своему характеру: “Друг ты мне, а приди ты у меня просить – обругаю”. Не правда ли, мы ощущаем, что самодурство Дикого дает трещину?

Твердо стоит на страже патриархальных, домостроевских порядков старины, ревностно охраняет жизнь своего дома от свежего ветра перемен Кабанова. В отличие от Дикого, она никогда не ругается, у нее свои методы устрашения: она, “как ржа железо”, точит своих близких, прикрываясь религиозными догмами и сожалениями о попранной старине. Она никогда не примирится с человеческими слабостями, никогда не пойдет на компромисс. Кабанова вся прикована к земле, все ее силы направлены на удержание, собирание, отстаивание уклада, она – блюститель окостеневшей формы патриархального мира.

Кабановой надо, чтобы все казались и выглядели соответственно ее правилам. Жизнь она воспринимает как церемониал, и ей страшно подумать, что ее правила давно изжили себя.

Любовь, сыновние и материнские чувства не существуют в этом доме, они вытравлены, втоптаны в грязь произволом, ханжеством, злобой. Кабанихе покоя не дает то, что молодым пришелся не по вкусу ее образ жизни, что хочется им жить по-другому.

Дикой и Кабанова губительно действуют на окружающих, отравляя им жизнь, уничтожая в них светлые чувства, делая их своими рабами. И в этом – главная их вина. Поэтому среди действующих лиц нет никого, кто не принадлежал бы к калиновскому миру.

Молодое поколение “Грозы” представляют Кудряш, Варвара, Борис, Тихон. В отличие от Катерины, все они стоят на позиции житейских компромиссов и никакой драмы в этом не видят. Конечно, им тяжел гнет старших, но они научились обходить его, каждый в меру своего характера. Варвара мелка в своих чувствах и запросах.

Она – наиболее приспособившаяся из всех. При всей своей неразвитости нашла для себя удобный образ жизни; она обладает необходимым запасом энергии и силы воли, чтобы в своей любви к Кудряшу обходить прямолинейные запреты домостроевского мира.

Тихон – незлобивый и слабый человек, он мечется между суровыми требованиями матери и состраданием к жене. Он по-своему любит Катерину, но совсем не так, как требуют нормы идеальной патриархальной морали. Варвара с Кудряшом ведут разгульную жизнь, Тихон добывает отдохновение лишним стаканом водки, но внешнее почтение перед старшими они соблюдают.

Из внешнего мира в пьесе только Борис. Он не принадлежит к калиновскому миру по рождению и воспитанию, не похож на других жителей города обликом и манерами, но по тому, как он ведет себя, он вполне калиновский. По словам Добролюбова, Борис относится “более к обстановке”, не нарушая замкнутости калиновского мира.

Власть самодуров ограничивается, они ощущают это, ведь жизнь не стоит на месте. Добролюбов отмечал: “Все, кажется, по-прежнему, все хорошо: Дикой ругает кого хочет… Кабанова держит в страхе своих детей… невестку… А все как-то неспокойно, нехорошо им.

Помимо их, не спросясь их, выросла другая жизнь, с другими началами, и уже посылает нехорошие видения темному произволу самодурства”.