Библейские мотивы в пьесе А. Н. Островского “Гроза”

В сюжете “Грозы” Островского получают последовательное воплощение различные библейские мотивы. Один из таких мотивов – мотив греха, воздаяния за него и покаяния. Мотив этот последовательно воплощается в речи персонажей, в их мыслях, в развитии сюжетного действия, в глубинном, философском подтексте пьесы.
О грехе постоянно вспоминает Марфа Игнатьевна Кабанова: “Вот долго ли согрешить-то! Разговор близкий сердцу пойдет, ну и согрешишь, рассердишься”, “Полно, полно, не божись! Грех!”, “Что с дураком и говорить! Только грех

один!”
Судя по этим репликам, грехом для Кабановой является раздражение, гнев, ложь и обман. Однако в таком случае Марфа Игнатьевна грешит постоянно. Она часто раздражается, гневается на сына и невестку. Проповедуя религиозные заповеди, она забывает о любви к ближнему и потому лжет окружающим. “Ханжа…

Нищих оделяет, а домашних заела совсем”, – говорит о ней Кулигин. Кабанова далека от истинного милосердия, вера ее сурова и беспощадна.
О грехе в пьесе глубокомысленно размышляет странница Феклуша. “Нельзя, матушка, без греха: в миру живем”, – говорит она Глаше. Для Феклуши грехом

является гнев, ссора, вздорность характера, чревоугодие. За собой она признает лишь один из этих грехов – чревоугодие: “Один грех за мной есть, точно; я сама знаю, что есть. Сладко поесть люблю”.

Однако вместе с тем Феклуша склонна и к обманам, к подозрительности, она велит Глаше присматривать “за убогой”, чтобы та “не стянула б чего”.
О грехе в пьесе упоминает и Дикой. Грех для него – это его “ругательство”, гнев, вздорность характера. “Грешит” Дикой часто: достается от него домашним, племяннику, Кулигину, мужикам.
В разговоре с Борисом о грехе упоминает и Кудряш. Заметив Бориса Григорьича возле сада Кабановых и считая поначалу его соперником, Кудряш предупреждает молодого человека: “Я вас люблю, сударь, и на всякую вам услугу готов, а на этой дорожке вы со мной ночью не встречайтесь, чтобы, сохрани господи, греха какого не вышло”. Зная нрав Кудряша, мы можем предположить, какого рода “грехи” имеются за ним.

Варвара же в пьесе “грешит”, не рассуждая о грехе. Понятие это живет в ее сознании лишь в привычном жизненно-бытовом плане, но себя она, очевидно, грешницей не считает.
Есть свои грехи и у Тихона. Он сам признает это в разговоре Кулигиным: “Я в Москву ездил, ты знаешь? На дорогу-то маменька читала, читала мне наставления-то, а я как выехал, так загулял. Уж очень рад, что на волю-то вырвался.

И всю дорогу пил, и в Москве все пил, так это кучу, что на-поди! Так чтобы уж на целый год отгуляться. Ни разу про дом-то и не вспомнил”. Кулигин советует ему простить жену: “Сами-то, чай, тоже не без греха!” Тихон безоговорочно соглашается: Уж что говорить!”
Мотив греха воплощается и в образе сумасшедшей барыни, которая смолоду много грешила. С тех пор она пророчит всем “омут”, “огонь неугасимый”.
О грехе в пьесе часто думает и Катерина. Именно так она расценивает свою любовь к Борису. Уже в первом разговоре об этом с Варей она четко обозначает свои чувства: “Ах, Варя, грех у меня на уме! Сколько я, бедная, плакала, чего уж я над собой ни делала!

Не уйти мне от этого греха. Никуда не уйти. Ведь это нехорошо, ведь это страшный грех, Варенька, что я другого люблю?” Причем для Катерины грехом является не только поступок как таковой, но и мысль о нем: “Мне умереть не страшно, а как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь перед богом такая, какая я здесь с тобой, после этого разговору-то, – вот что страшно. Что у меня на уме-то!

Какой грех-то! Страшно вымолвить!”
Катерина сознает свой грех и в тот момент, когда встречается с Борисом. “Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда? Говорят, даже легче бывает, когда за какой-нибудь грех здесь, на земле, натерпишься”. Однако затем героиня начинает мучиться сознанием собственного греха.

Собственное поведение расходится с ее идеальными представлениями о мире, частицей которого является она сама.
Катерина вводит в повествование и мотив покаяния, Божьей кары. Символом же Божьей кары (в восприятии почти всех персонажей) в пьесе являются гроза и гром. Раскаты грома уподобляются в Библии гласу Господа: “Глас Господень над водами; Бог славы возгремел, Господь над водами многими. Глас Господень силен, глас Господень величествен.

Глас Господа сокрушает кедры Ливанские и заставляет их скакать подобно тельцу… Глас Господа высекает пламень огня… Глас Господа потрясает пустыню”.
Почти все калиновцы относятся к грозе однозначно: она внушает им мистический страх, напоминает о Божьем гневе, о нравственной ответственности. Дикой говорит: “…гроза-то нам в наказание посылается, чтобы мы чувствовали”. На кару Божью намекают и пророчества сумасшедшей барыни: “За все… отвечать придется…

От бога-то не уйдешь”. Точно так же воспринимает грозу и Катерина: она убеждена, что это не что иное, как воздаяние за ее грехи.
Однако в Библии есть и иное значение данного явления. С громом здесь сравнивается Евангельская проповедь, она “заставляет трепетать сердца людей и сокрушает их упорство и жестоковыйность”. И это, думается, истинное значение данного символа в пьесе.

Гроза “призвана” сокрушить упрямство и жестокость калиновцев, напомнить им о любви и всепрощении.
Мотив греха в пьесе является сквозным, свои грехи называет практически каждый из персонажей. Островский сознательно подчеркивает эту греховность людей, окружающих Катерину. Однако Калинов не прощает ей ее поступка, не прощает публичной откровенности.

О прощении ее говорит только Кулигин (персонаж, который ни разу не упоминает о каких-либо собственных грехах).
Здесь вспоминается притча о женщине, взятой в прелюбодеянии. Эту женщину книжники и фарисеи собирались забить камнями, но Иисус повелел бросить в нее камень лишь тому, кто сам без греха. Сознавая собственную греховность, люди постепенно разошлись. Иисус остался с женщиной вдвоем и спросил ее: “где твои обвинители? никто не осудил тебя?” Она ответила, что никто.

На что Иисус сказал ей: “и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши”.
Именно так калиновцы должны были поступить с Катериной. Публичное покаяние героини – это попытка ее примирения с миром, примирения с самой собой. В подтексте пьесы звучит библейская мудрость: “Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы…” Таким образом, мотивы греха и воздаяния, переплетаясь, образуют в “Грозе” глубинный смысловой подтекст, вплотную подводя нас к библейской притче.