Бедная Лиза характеристика образа Лиза (бедная Лиза)

БЕДНАЯ ЛИЗА

(Повесть, 1792)

Лиза (бедная Лиза) – главная героиня повести, которая произвела полный переворот в общественном сознании XVIII в. Карамзин впервые в истории русской прозы обратился к героине, наделенной подчеркнуто обыденными чертами. Его слова “и крестьянки любить умеют” стали крылатыми.

Бедная крестьянская девушка Л. рано остается сиротой. Она живет в одной из подмосковных деревень с матерью – “чувствительной, доброй старушкой”, от которой Л. наследует свой главный талант – умение преданно любить. Чтобы

содержать себя и мать, Л., “не щадя своей нежной молодости”, берется за любую работу. Весной она ходит в город продавать цветы.

Там, в Москве, Л. встречает молодого дворянина Эраста. Уставший от ветреной светской жизни, Эраст влюбляется в непосредственную, невинную девушку “любовью брата”. Так кажется ему самому. Однако вскоре платоническая любовь переходит в чувственную.

Л., “совершенно ему отдавшись, им только жила и дышала”. Но постепенно Л. начинает замечать происходящую в Эрасте перемену. Свое охлаждение он объясняет естественной озабоченностью: ему нужно отправляться на войну.

Однако

в армии он не столько сражается с неприятелем, сколько проигрывается в карты. Чтобы поправить дела, Эраст женится на пожилой богатой вдове. Узнав об этом, Л. топится в пруду.

Чувствительность – так на языке конца XVIII в. определяли главное достоинство повестей Карамзина, подразумевая под этим умение сострадать, обнаруживать в “изгибах сердца” “нежнейшие чувствия”, а также способность наслаждаться созерцанием собственных эмоций. Чувствительность является и центральной чертой характера Л. Она доверяет движениям своего сердца, живет “нежными страстями”. В конечном счете именно пылкость и горячность и приводят Л. к гибели, но нравственно она оправдана.

Последовательно проводимая Карамзиным мысль о том, что для душевно богатого, чувствительного человека совершать добрые поступки естественно, снимает необходимость в нормативной морали.

Мотив совращения чистой и непорочной девушки, в том или ином виде встречающийся во многих произведениях Карамзина, обретает в “Бедной Лизе” подчеркнуто социальное звучание. Карамзин одним из первых вводит в русскую литературу противопоставление города и деревни. В мировой фольклорно-мифоло-гической традиции герои зачастую способны активно действовать только в отведенном им пространстве и совершенно бессильны за его пределами.

В согласии с этой традицией в повести Карамзина деревенский человек – человек природы – оказывается беззащитен, попадая в пространство городское, где действуют законы, отличные от законов естества. Недаром мать Л. говорит ей (тем самым косвенно предсказывая все, что случится потом): “У меня всегда сердце не на своем месте, когда ты ходишь в город; я всегда ставлю свечу перед образом и молю Господа Бога, чтобы он сохранил тебя от всякой беды и напасти”.

Не случайно первым шагом на пути к катастрофе становится неискренность Л.: она впервые “отступает от себя”, скрыв, по совету Эраста, их любовь от матери, которой раньше поверяла все свои тайны. Позже именно по отношению к нежно любимой матери Л. повторит самый дурной поступок Эраста. Он попытается “откупиться” от Л. и, прогоняя ее, дает ей сто рублей. Но ведь и Л. сделает то же самое, послав матери вместе с вестью о своей гибели те “десять империалов”, что дал ей Эраст.

Естественно, эти деньги так же не нужны матери Л., как и самой героине: “Лизина мать услышала о страшной смерти дочери своей, и кровь ее от ужаса охладела – глаза навек закрылись”.

Трагический итог любви крестьянки и офицера подтверждает правоту матери, предупреждавшей Л. в самом начале повести: “Ты еще не знаешь, как злые люди могут обидеть бедную девушку”. Общее правило оборачивается конкретной ситуацией, на место безличной “бедной девушки” становится сама бедная Л., а универсальный сюжет переносится на русскую почву, приобретая при этом особый национальный колорит.
При этом фабула “Бедной Лизы” максимально обобщена и сжата. Возможные линии развития содержатся в зародышевом состоянии, многоточия и тире подчас заменяют собой текст, становятся его “эквивалентом”, “значимым минусом”. Подобная конспективность отражается и на уровне персонажей. Образ Л. намечен пунктиром, каждая черта ее характера – тема для рассказа, но еще не сам рассказ.

Это не мешает дуэту Л. и Эраста оставаться сюжетным центром повести, вокруг которого организованы все остальные персонажи.

Для расстановки персонажей в повести существенно и то, что повествователь узнает историю бедной Л. непосредственно от Эраста и сам нередко приходит грустить на “Лизину могилку”. Сосуществование автора и его героя в одном повествовательном пространстве до Карамзина не было знакомо русской литературе. Рассказчик “Бедной Лизы” душевно вовлечен в отношения героев.

Уже заглавие повести построено на соединении собственного имени героини с эпитетом, характеризующим сочувственное отношение к ней повествователя, который при этом постоянно повторяет, что не властен изменить ход событий (“Ах! Для чего пишу не роман, а печальную быль?”). Своего рода “самодостаточность” героя, его “независимость” от автора во многом определяет специфику бытования образа в тексте, точнее – его выход за рамки текста, осуществляемый по двум основным направлениям. В “Бедной Лизе” топографически конкретное пространство Москвы соединено с условным пространством литературной традиции.

В точке пересечения стоит образ Л. “Бедная Лиза” воспринимается как рассказ о подлинных событиях. Л. принадлежит к персонажам с “пропиской”. “…все чаще привлекает меня к стенам Си…нова монастыря – воспоминание о плачевной судьбе Лизы, бедной Лизы” – так начинает автор свое повествование. За пропуском в середине слова любой москвич угадывал название Симонова монастыря. (Симонов монастырь, первые постройки которого датируются XIV в., сохранился и поныне; расположен на территории завода “Динамо” по адресу Ленинская слобода, 26.) Пруд, находившийся под стенами монастыря, назывался Лисиным прудом, но благодаря повести Карамзина был в народе переименован в Лизин и стал местом постоянного паломничества москвичей. Парадоксом является отсутствие противоречия между христианской моралью и невинностью Л. Ей “прощен” даже грех самоубийства.

В сознании иноков Симонова монастыря, ревностно охранявших память о Л., она была прежде всего падшей жертвой. Но по существу, Л. была “канонизирована” сентиментальной культурой. Таким образом, героиня Карамзина стоит не только на пересечении вымысла и были, но и на пересечении двух религий: христианской и сентиментальной религии чувства.

К месту Лизиной гибели приходили плакать и горевать такие же несчастные влюбленные девушки, какой была сама Л. По свидетельствам очевидцев, кора деревьев, растущих вокруг пруда, была безжалостно изрезана ножами “паломников”. Надписи, вырезанные на деревьях, были и серьезными (“В струях сих бедная скончала Лиза дни; / Коль ты чувствителен, прохожий, воздохни”), и сатирическими, враждебными Карамзину и его героине (особую славу среди таких “березовых эпиграмм” приобрело двустишие: “Погибла в сих струях Эрастова невеста. / Топитесь, девушки, в пруду довольно места”).

Само имя Елисавета – древнееврейского происхождения (с последующей греко-латинской адаптацией) и переводится как “почитающая Бога”. “Мировой” контекст имени Лиза/Елизавета начинается с библейских текстов. Это имя жены первосвященника Аарона (Исх., 6, 23), а также жены священника Заха-рии и матери Иоанна Крестителя (Лк., 1, 5). В галерее литературных героинь особое место занимает Элоиза, подруга Абеляра. После нее имя ассоциативно связывается с любовной темой: историю “благородной девицы” Жюли д’Энтаж, полюбившей своего скромного учителя Сен-Пре, Ж. Ж. Руссо называет “Юлия, или Новая Элоиза…” (1761).

В Эрмитаже находится знаменитый бюст невинной и наивной “Маленькой Лизы” работы французского скульптора Гудона (1775), который мог также повлиять на образ, создаваемый Карамзиным.

Имя “Лиза” до начала 80-х гг. XVIII в. почти не встречалось в русской литературе, а если и встречалось, то в своем иноязычном варианте. Выбирая для своей героини это имя, Карамзин шел на ломку достаточно строгого канона, сложившегося в литературе и предопределявшего заранее, какой должна быть Лиза, как она должна себя вести. Этот поведенческий стереотип определялся в европейской литературе XVII-XVIII вв. тем, что образ Лизы, Лизетты (Lizette) был связан прежде всего с комедией.

Лиза французской комедии обычно служанка-горничная (камеристка), наперсница своей молодой госпожи. Она молода, хороша собой, достаточно легкомысленна и с полуслова понимает все, что связано с любовной интригой, с “наукой страсти нежной”. Наивность, невинность, скромность меньше всего свойственны этому комедийному амплуа.

Разбивая ожидания читателя, снимая маску с имени героини, Карамзин тем самым разрушал основы самой культуры классицизма, ослаблял связи между означаемым и означающим, между именем и его носителем в пространстве литературы. При всей условности образа Л. ее имя связано именно с характером, а не с амплуа героини. Установление зависимости между “внутренним” характером и “внешним” действием стало существенным завоеванием Карамзина на пути к “психологизму” русской прозы.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

Бедная Лиза характеристика образа Лиза (бедная Лиза)