Анализ стихотворения “Тройка” Некрасова Н. А

Первый поэтический успех Некрасова связан со стихотворением “Тройка” (1846). Вопросы, которыми начинается это стихотворение, останутся без ответов. Та, к кому они обращены, не скажет ни слова…
Что ты жадно глядишь на дорогу…?
Поэт обращается на “ты” к героине своего стихотворения; она же не слышит и не услышит его – то ли потому, что обращение – мысленное, то ли в силу того, что “песнь” его вообще “бесследно пролетела и до народа не дошла”, как жаловался он впоследствии (“Умру я скоро. Жалкое наследство…”,

“Элегия”).
И зачем ты бежишь торопливо…?
Первоначальный вариант – не “бежишь”, а “глядишь торопливо”: какое-то невнятное словосочетание, к тому же “глядишь” уже было в первом четверостишии, так что получился бы неловкий повтор, а образ девушки оказался бы статичным, Некрасову же важно передать его динамичность. Героиня бежит за управляемой ямщиком тройкой лошадей, на которой едет красивый корнет – младшего чина офицер-кавалерист. Ему бы, красивому молодцу, не на тройке, а верхом мчаться! Он загляделся на девушку:
На тебя заглядеться не диво…
В этой строфе рифмы нечетных строк перекликаются с рифмами нечетных строк в строфе предыдущей: четверное созвучие торопливо – красиво – диво – игриво. Красота девушки словно бы созвучна красоте юноши, славная вышла бы пара. У героини черные волосы и, как далее выяснится, брови. Цвет печали.

Едва ли это случайно: речь пойдет о ее темном и безрадостном будущем. Но пока она беззаботна и оживлена.
Поживешь и попразднуешь вволю,
Будет жизнь и полна и легка…
Да не то тебе пало на долю:
За неряху пойдешь мужика.
Это переломный момент в лирическом сюжете стихотворения – от хорошего к плохому. Если героиня не слышала поэта до сих пор, то дальше ей и подавно не стоило бы его слушать: ничего отрадного в ее жизни не предвидится после замужества, одни только заботы и тяготы. О таком лучше не знать заранее.
Завязавши под мышки передник,
Перетянешь уродливо грудь,
Будет бить тебя муж-привередник
И свекровь в три погибели гнуть.
Жену неряхи-мужика, привередника никак уже не назовешь красавицей. Более того, в описании ее внешности появляется слово “уродливо”. Выражение “в три погибели гнуть” исключает представление о стройной фигуре.

Мужнины побои и тиранство свекрови погубили былую красоту.
От работы и черной и трудной
Отцветешь, не успевши расцвесть,
Погрузишься ты в сон непробудный,
Будешь нянчить, работать и есть.
Здесь во второй строке слышен отзвук из стихотворения А. И. Полежаева, который писал о своей страшной судьбе: “Не расцвел – и отцвел / В утре пасмурных дней…” Жизнь похожа на тяжкий беспробудный сон (народ спит – и проснется ли? – вопрос, к которому неоднократно возвращался Некрасов). Героиня нянчит, по-видимому, своих детей, но и дети не скрашивают ее горького существования.
И в лице твоем, полном движенья,
Полном жизни, появится вдруг
Выраженье тупого терпенья
И бессмысленный, вечный испуг.
Ранее отмечалась тенденция к динамичности образа, теперь, наоборот, – от динамики к статике. Лицо героини когда-то было исполнено движения и жизни, теперь же оно застыло и похоже на вечную маску тупого терпения и бессмысленного испуга (мотив народного долготерпения – один из сквозных, устойчивых в некрасовской поэзии).
И схоронят в сырую могилу…
Сырая могила, мать-сыра земля – устойчивое словосочетание в народном речевом обиходе. Ср. у Пушкина в “Евгении Онегине”: “В могиле, в мать-земле сырой”. “Похоронив” героиню, поэт возвращается из безотрадного будущего в настоящее – к тому, с чего начал:
Не гляди же с тоской на дорогу
И за тройкой вослед не спеши…
“Не гляди”, “не спеши” – но отчего же? Пока не настала столь тяжелая жизнь, героиня еще имеет возможность порадоваться, “попраздновать вволю”, о чем речь шла ранее. Однако прозрение будущего настолько удручает поэта, что ему не кажется уместным недолгое и непрочное веселье, да и того в настоящий момент не удалось обрести:
Не нагнать тебе бешеной тройки,
Кони крепки, и сыты, и бойки,
И ямщик под хмельком, и к другой
Мчится вихрем корнет молодой…
Во всех предыдущих строфах рифмовка была перекрестная: АбАб, а в последней – две смежные рифмы: ААбб, тройки – бойки, к другой – молодой, причем женские рифмы созвучны мужским, так что вся строфа пронизана четырехкратным возгласом-стоном: ой… – ой… – ой… – ой…, придающим особую надрывность некрасовскому трехстопному анапесту (стихотворный размер, в котором выдержан весь текст “Тройки”).
Стихотворение написано в 1846 г. (к этому времени Некрасов, преодолев “ученический” период, стал самобытным и заметным поэтом), вскоре напечатано и обратило на себя всеобщее внимание. Его пробовали и пародировать (“Что так жадно глядишь на настойку…”), но гораздо больше было восторгов, что, в частности, сказалось в многочисленности музыкальных интерпретаций текста: на эти стихи сочинялись песни, романсы. Это первый блистательный поэтический успех Некрасова.