Анализ стихотворения Некрасова “Красавице”

Произведения первой поэтической книги Некрасова выдержаны в русле романтической тематики. Текст 1839 г. поддерживает общую тенденцию, разделяя художественное пространство на земной мир и “дивную сторону”, где обитают высокая поэзия, радость, мечта.

Зачин стихотворения насыщен реминисценциями на пушкинские строки “Не пой, красавица, при мне…” К области интертекстуальных связей относятся эмоциональное обращение к лирической героине, структура ее образа, а также выбор рифм и лексических средств.

Герой подробно рассказывает

адресату о своих предпочтениях: вместо веселых песнопений он желал бы услышать “печальные напевы”. Аргументации собственного выбора посвящена основная часть стихотворного текста.

Минорные мелодии ассоциируются у лирического “я” со сферой идеального. В ней “жизнь сладка” и гармонична, исполнена восторга, насыщена творчеством – приметы пространства сродни координатам “лучшего мира” Жуковского. Человеческие мечты выполняют роль посредников между двумя областями: их завораживает “чудесное волшебство” горних высот.

Вторая группа аргументов в пользу печальной музыки

связана с образом матери лирического субъекта. Тихие звуки колыбельной успокаивали младенца, а искренние слова “заветной молитвы” наделяли силой и надеждой.

Загадочный облик “младой музы” представляет третью комбинацию доводов. Богиня посвятила героя-поэта в тайны бытия. Романтику стал понятен “дивный говор” ветра, шелест деревьев, шум волн.

Природные образы организованы при помощи олицетворения: земля, буря и листья наделяются способностью выражать мысли словами.

Мотив всеведения вновь отсылает читателя к пушкинским источникам. Его пророку, преображенному серафимом, доступна для понимания даже потаенная жизнь горних существ.

Финальный эпизод возвращает к призыву, прозвучавшему в зачине художественного текста. Внутренний мир героя полон “звуков томных” – грустных, но умиротворяющих. Череда риторических вопросов свидетельствует о ненужности мелодий “веселья” и “забав”: они тревожат успокоившуюся душу, обрекая ее на “муку бесконечную”.

В посвящении безымянной красавице начинающий поэт представил свой вариант романтической антитезы. Ее атрибутами выступает музыка различной тональности: мажорная ассоциируется с беспечным, но ограниченным дольним пространством, минорная – с бесконечными перспективами горней выси.