Анализ стихотворения Мандельштама “Я вздрагиваю от холода…”

В 1913 году на собственные средства Мандельштам напечатал дебютный сборник под названием “Камень”. Впоследствии книга несколько раз переиздавалась, причем содержание ее менялось. В 1916-м свет увидел второй выпуск, который включил в себя стихотворение “Я вздрагиваю от холода…”, впервые опубликованное четырьмя годами ранее.

Главная его тема – творчество. Художник в тексте предстает в качестве своеобразной марионетки, игрушки высших сил, о которых ничего неизвестно, – танцующее в небе золото приказывает ему петь. Творческий

акт фактически совершается против воли поэта. Более того – он вызывает тоску, боль, желание онеметь, едва ли не равное желанию и вовсе не существовать.

Несомненно, художник – избранник, но ноша его не легка. Ему просто необходимо следовать собственному предназначению. Кажется, выбора высшие силы, управляющие им, не предоставляют.

Поэт избран к служению, хотя и не желает этого. В современной популярной культуре (в фильмах, книгах) в подобной ситуации нередко оказываются медиумы или экстрасенсы. Нечто схожее, согласно поверьям некоторых народов, свойственно и шаманам. Интересно, что в стихотворении

“Я вздрагиваю от холода…” явно присутствует идея воздействия на поэта внешних ритмов, имеющих разное происхождение, – подбрасывание легкого мяча, танец золота, дрожание небесных светил.

Все это вызывает ассоциации со стуком шаманского бубна.

Творческий человек в рассматриваемом тексте – преобразователь своих переживаний в музыку. Стоит особое внимание обратить на строку из второй строфы: “…Люби, вспоминай и плачь…”. Скорей всего, она носит автобиографический характер. В ней нашла отражение недолгая любовь, захватившая юного Мандельштама летом 1911 года.

Жизненная неудача превращается в факт искусства. Согласно философии Осипа Эмильевича, ничего хорошего в этом нет – лишь упомянутые выше тоска да боль. “Я вздрагиваю от холода…” – своего рода спор с немецким философом Фридрихом Ницше, в мировоззрении которого понятие танца занимает важнейшее место. Для него танец – выражение дионисийского, то есть стихийного начала.

Заратустра, называемый плясуном, говорит, что “нужно носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду”. Творческий акт у Ницше – акт творения, творец – теург. Соответственно, видится в этом благо.

Мандельштам же, как говорилось выше, дар, которым наделен поэт, воспринимает, скорее, в качестве наказания.