Анализ стихотворения Гумилева “Ужас”

Произведение, созданное осенью 1907 г., сочетает в себе жанровые особенности баллады и готического романа. Лирическое повествование от первого лица напоминает рассказ о кошмарном сне. Отталкиваясь от мотива прогулки, сквозного для гумилевской поэтики, сюжет движется в сторону нагнетания признаков опасного мистического путешествия.

Длинная панорама коридора, в котором разворачивается действие “Ужаса”, характеризуется знаковыми особенностями – тишиной, полумраком и неподвижностью. Все свойства враждебны герою-“пришлецу”,

и это впечатление поддерживает лексика с соответствующими значениями: “враждебный”, “странен”, “зловещий”, “хмурый”, а также сравнение безмолвия с “врагом”.

Место встречи с чудовищем окутано более глубоким сумраком: его фигура “едва заметна”. Наступающей тьме противостоит лишь “взор горящий” героя, а сам рассказчик неумолимо и размеренно приближается к опасности, будто не осознавая ее.

В начале второй части произведения появляется первый пример эмоционального ответа на ситуацию: лирического субъекта пронзает страх – внезапный и сильный, который “вцепился”

подобно “зверю”. Портрет чудовища похож на маскарадный костюм, самая жуткая деталь которого – окровавленная морда гиены с пустыми глазницами. Контраст ужасной головы с красотой “девичьих плеч” усиливает впечатление, порожденное фантастическим образом.

Встреча с безобразной фигурой, ее мерзкий “хриплый шепот” образуют кульминационный момент в стихотворном рассказе героя.

Финальный катрен не сообщает ничего определенного о развязке конфликта. Лирическое повествование останавливается на картине страшного свидания. Показательно, что все глаголы завершающего четверостишия имеют несовершенный вид: они фиксируют момент кульминации.

Упоминания о наплывающей полумгле, “бледном ужасе”, который умножается в “бесчисленных зеркалах”, призваны сосредоточить читательское внимание на отрицательных эмоциях героя. Художественные приемы будто растягивают во времени наиболее устрашающий момент кошмара.

Тема маскарада становится центральной в одноименном стихотворении, которое датировано тем же периодом, что и “Ужас”. Легкомысленные праздничные интонации, господствующие в этом стихотворении, в финале сменяются потрясением: душу лирического героя пленяет зловещая “царица”, олицетворяющая темное начало, скрытое под маской куртизанки.