Анализ стихотворения Фета “Фантазия”

В поэтический цикл “Мелодии” вошли произведения, в которых фетовская музыкальность достигает кульминации. Особое состояние очарованности, окрыляющее и вдохновляющее лирического героя-поэта, связано с темами ожидания возлюбленной, счастливого свидания, во время которого пара созерцает восхитительные виды ночной природы. Неопределенность облика юной героини – еще одна черта поэтики Фета.

Говоря о красоте своей спутницы, автор прибегает к общим определениям: она “светла и легка”, ее “кудри обильны и пышны”, а ясный

взгляд светится “всесильным, таинственным счастьем”. “Ревнивая дева” или “молодая царица”, словно созданная “из лучей”, причастна к всеобщей гармонии.

Преамбула фетовского стихотворения 1847 г. сходна с произведением Полонского “Последний разговор”: ночной сад, “ярко и страстно” звучащие соловьиные трели, молчание влюбленной пары. Последнее из обстоятельств зачина каждый из авторов толкует по-своему. У Полонского лирический герой переживает горькие минуты прощания с милой.

Фетовский мечтатель, вдохновленный тишиной светлого “царства” майской ночи, погружается

в фантастический мир, созданный собственным воображением.

Каковы слагаемые “волшебной сказки”? Все доминанты необыкновенного пейзажа – “пышная” жар-птица, струи фонтана и листья деревьев – наделены особенностью излучать переливающийся свет. Блеск оперения пернатого персонажа сравнивается с огнем.

Он умножается, отражаясь в воде. Мерцающий эффект возникает из-за обилия светящихся насекомых, прячущихся в листве. Детали пейзажа отмечены эпитетами с семантикой драгоценного – “позолота”, “изумрудный”, “жемчужный” и “алмазный”.

Они составляют оригинальную, динамичную и богатую картину, по своей роскоши напоминающую восточный фольклор.

Лирический субъект не скрывает искреннего восторга: для характеристики переливов света он дважды применяет оценочное прилагательное “чудный”. Фантастические образы, выраженные визуальным рядом, дополняются ссылками на мечты и сновидения – “знакомые”, чарующие, вселяющие надежду.

Краткосрочность – еще одна примета ирреальной зарисовки. Финал возвращает героя к первоначальной ситуации, что выражается традиционным для фетовской поэтики способом – повтором начальной строфы. Анафора приобретает новый смысл, обогащаясь антитезой “идеальное, воображаемое” – “реальное, фактическое”.

Тусклый огонь свечей, озаряющих комнату, противопоставляется великолепному зрелищу ночного блеска.