Анализ стихотворения Державина “Признание”

Красавице” из пушкинского шедевра позаимствованы не только обращение к лирическому адресату, но некоторые мотивы и даже рифмы.

Зачин анализируемого стихотворения отсылает к строкам изящной миниатюры Пушкина ” Я влюблен, я очарован…”, которую классик посвятил знакомству с будущей супругой. Возвышающее и пленяющее состояние влюбленности фиксирует и некрасовский лирический герой. Нетерпеливый и пылкий “страдалец” не стесняется громких заявлений: внезапно вспыхнувшие чувства ему кажутся неугасимыми и вечными, а прямодушная

формула “я твой раб” указывает на суть отношений с опоэтизированным образом “царицы”.

Портрет “красы младой” создан по схемам романтизма, в нем отсутствуют оригинальные детали – как внешние, так и психологические. Вспоминая “живые очи”, локоны и прочие девичьи прелести, герой концентрируется на своих переживаниях. Чтобы передать силу юношеских чувств, поэт аккумулирует лексику с семантикой пламени: “волкан”, “пылающая кровь”, “огонь любви”.

О чем просит верный поклонник свою “царицу”? Он посчитал бы драгоценным даром даже мимолетные знаки внимания:

“приветливую улыбку”, случайный взгляд, короткий разговор. В душе лирического “я” таится сокровенное желание разделенной любви, о которой молит искренний и простосердечный юноша.

Облик художественного пространства поставлен в зависимость от благосклонности “царицы”: “мир без тебя” лишен радости и света, подобен “темнице”. В тексте возникает прогноз счастливого будущего, которое лирический субъект определяет как “жизнь для тебя”. Пылкий поклонник не рассчитывает на отказ, надеясь на доброту избранницы.

Однако при мыслях о любовных неудачах рождается мелодраматический мотив губительности высокого чувства.

Эмоциональность и искренние интонации – несомненные достоинства некрасовской версии любовного признания. Однако они не отменяют явно ученический характер раннего опыта, проигрывающего другим авторам по глубине идейного содержания и отточенности формы. В центре одноименного творения Пушкина – “труд и стыд” сердечной исповеди, в тексте Баратынского – “хлад печальный”, сменивший “прекрасный огонь” страсти.