Анализ стихотворения Цветаевой “Два солнца стынут,- о Господи, пощади!…”

Для Цветаевой суть жизни заключалась в постоянной двойственности: земное – божественное, тьма – свет, чистота – греховность. Причем для нее всегда важнее было то, что относится к душе. В этом контексте любопытно замечание поэтессы, касающееся пушкинского “Евгения Онегина”.

Быт дворян первой половины девятнадцатого века, показанный в произведении, ей казался неинтересным. Единственное оправдание его появлению: “Нужно же, чтобы люди были как-нибудь одеты”. В собственной жизни, в своем творчестве Марина Ивановна в первую

очередь опиралась на жизнь души, стараясь максимально отстраниться от плена плоти.

Обычные люди с их мелочными заботами и повседневными проблемами были не столько безразличны ей, сколько противны.

С учетом всего вышесказанного весьма характерным для лирики Цветаевой выглядит стихотворение “Два солнца стынут – о Господи, пощади!..”, датированное началом октября 1916 года. Его смысловые рамки расширяются посредством использования метафорического переноса. В тексте совмещаются два значения слова “солнце”. Прямое – “небесное светило”.

Переносное – “сердце”. Прибегнув

к этому приему, Марина Ивановна демонстрирует читателям полноту, силу любовного чувства, которое испытывает лирическая героиня. Впрочем, “Два солнца стынут – о Господи, пощади!..” относится не только к интимной поэзии. Здесь есть и тема творчества.

Раскрывается она через отсылку к лирике Пушкина, конкретнее – к программному стихотворению “Пророк”. У героя произведения Александра Сергеевича пылал в груди уголь, выступавший в роли символа невероятной силы поэтического провидения. У Цветаевой внутри жгло целое солнце. Вот только ошиблась Марина Ивановна, говоря, что оно остынет.

До сих пор горит. Это хорошо чувствуется даже при весьма поверхностном и беглом прочтении лирики поэтессы.

В рассматриваемом стихотворении конфликт с давно принятыми обществом представлениями о справедливости, смысле жизни, зле и добре провоцирует бунт лирической героини. Этот дух противостояния ощущается и в других поэтических произведениях, где Дон Жуан разговаривает с Кармен, Офелия встает на защиту Гертруды. Присутствует он и в прозаическом рассуждении Цветаевой по поводу знаменитой басни Крылова – поэтесса объявляет положительным персонажем, заслуживающим сочувствия, Волка, а не Ягненка, как давно и повсеместно решено.