Анализ стихотворения Ахматовой “Песня мира”

Произведение вошло в поэтический цикл “Слава миру”, опубликованный в 1950 г. Выходу наиболее противоречивой части ахматовских творений предшествовали трагические события в жизни автора: спровоцированная советскими чиновниками травля в писательских кругах, арест сына и бывшего гражданского мужа. Отчаяние и страх за близких подвигли поэтессу совершить жест лояльности к сталинскому режиму – создать произведения в духе, традиционном для советской пропагандистской лирики. Ахматова всегда стыдилась собственных стихотворных славословий

в адрес власти и запрещала зарубежным издателям публиковать цикл в полном объеме.

Подобное авторское отношение распространялось и на “Песню мира”, которая заслужила репутацию спорного и “нелюбимого” творения. Жанровая принадлежность стихотворения, определенная заглавием, соответствует сложившимся канонам. Первые десятилетия строительства нового общества ознаменовались массовым песенным движением.

Яркий пример следования традиции – популярная “Песня о Родине”, созданная Лебедевым-Кумачом за 14 лет до ахматовского варианта. Перекличка двух произведений обнаруживается и

на лексическом уровне: “так вольно дышит человек” в первом из текстов, во втором – “и живет и дышит… человек”.

“Звонкая” и радостная песня лирической героини сравнивается с “голубкой мира” – образом, который полностью вписывается в художественные каноны, одобренные властью. В “Гимне мира” Матусовского, появившемся в первую половину 50-х гг., сходную миссию несет образ “белого голубка”. Его свободный и смелый полет символизирует грядущую победу сплоченных “сил мира и труда”.

Кому адресуется музыкальное послание героини, поддержанное жизнерадостными голосами других соотечественников? “Ласковым друзьям” советской страны, угнетенным и трудолюбивым народам. В стихотворном тексте возникают четыре вполне ожидаемых адреса. Наиболее неопределенными являются характеристики первых двух. Намек на неблагополучие людских судеб достигается за счет отрицательных тревожных коннотаций оттенка “багрово-алый”.

Колористическая деталь лаконичного пейзажа служит намеком, отголоском выразительности, присущей истинному ахматовскому стилю. Следующие слушатели музыкального обращения лирического “я” – труженики и обитатели рабочего предместья, вынужденные вдыхать “удушливый дым” капиталистической фабрики. В двух последних определениях лидируют указания на расовые признаки.

В случае с чернокожими бедняками об этом сообщается напрямую, с жителями Южной Азии – опосредованно, при помощи топонима.