Анализ поэмы Лермонтова “Измаил-Бей”
Как художественное целое, поэма “Измаил-Бей” отличается очень высокими красотами языка и образов, искусным построением фабулы. Помимо главного мотива – борьбы горцев за родину, это произведение заключает в себе целый ряд других мотивов, насыщающих его сложным и динамично развивающимся действием: любовь Измаила и Зары, вражда братьев, вражда Измаила и русского офицера. Наиболее удачны образы Измаила, Зары и Росламбека. Картины мирного быта чередуются с батальными сценами.
Вершин поэтического мастерства достигает Лермонтов в описании
Пред ним с оттенкой голубою,
Полувоздушною стеною
Нагие тянутся хребты;
Неверны,
То разойдутся, то сольются…
Уж час прошел, и двух уж нет.
Они над путником смеются,
Они едва меняют цвет.
Бледнеет путник от досады,
Конь непривычный устает…
То же подмечали многие путешественники, побывавшие на Кавказе. Например, в “Дорожных записках по Кавказскому краю 1841 года” П. Егоров сообщает, что, когда он ехал в Пятигорск, то ему чудилось, что горы находятся так близко, как говорится, хоть рукой достать, не далее как саженях в 100-200, но, по словам казака, они отстоят далее чем за тридцать верст; какой оптический обман!
Tем же впечатлением делится П. Хицунов: “Не веришь глазам своим, сомневаешься, чтоб действительно то были горы; между тем очерки их делаются яснее и яснее, высота растет по обманчивым оптическим законам, и за 50 верст они кажутся отстоящими от вас не далее, как на 5 верст”. Оба автора описывают те же горы, которые изображает и Лермонтов.
Отдав в этой поэме значительную дань романтизму (ср., например, стихи 294-308, 501-520, 626-633, 1790-1814 и др.), автор в то же время обнаруживает большое тяготение к реализму, к простоте; отметим, например, следующие места:
Две сакли белые, простые,
Таятся мирно за холмом,
Чернеют крыши земляные,
С краев ряды травы густой
Висят зеленой бахромой…
…Широкий окружает двор
Из кольев и ветвей забор,
Уже нагнутый, обветшалый.
…Между кизиловых дерев
Аул рассыпан над рекою;
Стоит отдельно каждый кров,
В тени под дымной пеленою
Здесь в летний день, в полдневный жар,
Когда с камней восходит пар,
Толпа детей в траве играет,
Черкес усталый отдыхает;
Меж тем сидит его жена
С работой в сакле одиноко,
И песню грустную она
Поет о родине далекой…
Там, где кустарником покрыты,
Встают красивые граниты
Каким-то пасмурным венцом,
Есть поворот и путь, прорытый
Арбы скрипучим колесом.
Поэт вводит локальные выражения: “джяур” (стр. 196), “шайтан” (стр. 204), “чихирь” (стр.
205), “байран” (стр. 217), “уздень” (стр. 222), “джигит” (стр.
240). Речь его изобилует афоризмами; отметим, например, следующие:
Кто с гордою душою
Родился, тот не требует венца. (Стр. 194).
Не все судьба голубит нас,
Всему свой день, всему свой час. (Стр. 194).
Вольность, вольность для героя
Милей отчизны и покоя. (Стр. 196).
Так быстро скачет только тот,
За кем раскаяние мчится. (Стр. 201).
Бывают люди: чувства – им страданья;
Причуда злой судьбы – их бытие. (Стр. 224).
Пусть лик одежда изменяет:
Не взор – душа врага узнает. (Стр. 230).
Чем реже нас балует счастье,
Тем слаще предаваться нам
Предположеньям и мечтам. (Стр. 250).
Поэма в большей своей части написана четырехстопным ямбом, но автор во многих местах вводит пятистопный ямб; другим размером написаны вводные песни “Черкесская песня” (хорей) и “Песня Селима” (амфибрахий). Молодой поэт прекрасно владеет стихом, отличающимся гибкостью и музыкальностью. К печати она, однако, не была предназначена взыскательным автором и появилась в свет два года спустя после его смерти в “Отечественных записках” со следующим кратким пояснением от редакции:
“Все это произведение может служить фактом поэзии духа и характера Лермонтова. Тут читатели встретят в герое поэмы тот же колоссальный, типический образ, который с ранних лет был избранным, любимым идеалом и является потом во всех произведениях поэта, в котором Россия безвременно утратила, может быть, своего Байрона… Каждая строка, каждое слово такого поэта должно быть сохранено, как общее достояние современного общества и потомства, – и мы уверены, что, помещая “Измаил-Бея” в нашем журнале, делаем истинный подарок образованной части русской публики, хотя, по причинам, от нас не зависящим, мы и не могли напечатать вполне всю поэму”.41
В последних словах редакция подразумевает цензурные сокращения; в поэме было опущено много отдельных мест и целые строфы (например, в I ч. – строфы 14, 15, 16, во II ч. – строфы 2 и 3, в III ч. – строфа 1); общее количество стихов, не пропущенных цензурою, более двухсот!
В поэме, несомненно, имеются отзвуки не только действительных событий, но и художественных произведений русских и иностранных авторов.
Указывают, например, влияние поэм Пушкина – “Кавказский пленник”, “Цыганы”, “Полтава”. Сходство усматривается в фабульных положениях (романтический мотив в “Кавказском пленнике” Пушкина, ср. образы Измаила и Зары у Лермонтова).
Очень ценные высказывания об этой поэме находим в записях Л. Н. Толстого 1854 г.: “Я нашел начало Измаил-Бея весьма хорошим. Может быть, это показалось мне более потому, что я начинаю любить Кавказ хотя посмертной, но сильной любовью. Действительно, хорош этот край дикий, в котором так странно и поэтически соединяются две самые противоположные вещи: война и свобода”.