Анализ финальной главы поэмы Блока “Двенадцать”
В поэме “Двенадцать” Блок хотел добиться правдивого изображения послереволюционного времени со всеми его контрастами, сумятицей, неразберихой. В 12-й главе смешение интонаций достигает своего апогея: здесь присутствуют отголоски всех звучавших в поэме ритмов, обобщенных литературным, книжным по стилю финалом. Дыхание “Двенадцати” как бы вбирает в себя весь мир, и из кажущейся хаотичности складывается живая картина эпохи.
Первая строка главы настораживает: “…Вдаль идут державным шагом…” По поэме нам известно, из
Но возможно, автор хотел выразить ту мысль, что для создания нового мирового государства необходима власть, сила, державность, способные защитить и укрепить уже завоеванное.
Следующая строка одна из самых спорных в произведении: “Кто еще там? Выходи!” Кого же боятся “двенадцать”, кто тот безымянный, который машет красным флагом, кто “ходит беглым шагом, хоронясь за все дома”? Можно ли согласиться
Да, он, действительно, представляет угрозу воскресения таких свергнутых новой моралью понятий, как грех, совесть, раскаяние. И в этом отношении звучащее постоянным рефреном “Революцьонный держите шаг!” выглядит как заклинание. Эпитетом “незримый” по отношению к образу врага подчеркивается, что он не принадлежит к миру материальному. В поэме не показано, с кем надо воевать красногвардейцам, не с буржуем же, что “в воротник укутал нос”, и не с паршивым псом:
Отвяжись ты, шелудивый,
Я штыком пощекочу!
Старый мир, как пес паршивый,
Провались – поколочу!
Явно, что перечисленные образы не рождают у героев страха. А опасностью в этом контексте становится Тот, Кто тревожит души героев Своими заповедями. Сорвавшееся с губ одного из “двенадцати” “Спасе” заставляет “товарищей” буквально вздрогнуть: “Петька!
Эй, не завирайся!” И опять как заградительный заговор звучит: “Шаг держи революцьонный!” Герои испытывают страх перед Тем, Чей пристальный взгляд они на себе постоянно ощущают, Кого боятся увидеть за каждым сугробом: “Кто в сугробе – выходи!..” Исус сошел на землю, чтобы спасти ее от “двенадцати”, попытаться разбудить тех, кто пребывает в духовной спячке, предупредить от растоптания Святую Веру и Святую Русь. Он враг красногвардейцев, и это его они так боятся на протяжении всего действия поэмы, выкрикивая для поддержания собственного духа:
– Кто там ходит беглым шагом?..
– Кто там машет красным флагом?..
– Кто еще там?
Выходи?..
Именно от страха палят герои из своих винтовок в Святую Русь, а финале поэмы – и в самого Господа:
Трах-тах-тах!
Трах-тах-тах…
Но тогда возникает вопрос, почему Исус идет “впереди – с кровавым флагом”, символом революции? Правда, об этом хорошо сказал М. Волошин: “Красный флаг в руках у Христа? В этом нет никакой кощунственной двусмыслицы.
Кровавый флаг – это новый крест Христа, символ его теперешних распятий”.
Фигуру Христа трактовали как символ революционера, символ будущего, языческого Христа, старообрядческого “сжигающего” , как сверхчеловека, как воплощение Вечной Женственности, как Христоса-художника… И до сих пор, как и в начале века, одни желают видеть во главе не Христа, а Ленина, а чувства верующих оскорбляет явление Христа “под кровавым флагом” впереди всех тех, кто олицетворяет безбожную революцию. Поэт и сам точно не может объяснить роль Исуса: “Что Христос идет перед ними – несомненно… страшно то, что опять Он с ними… а надо Другого…”. Возникает ощущение, что Блок действительно вслушивался в “музыку революции”, пытаясь в этом гуле услышать откровение, записать голос, а осознание смысла услышанного должно было прийти позже.
В его дневниках нет записей, предваряющих создание поэмы, а есть только сделанные уже после ее написания попытки осмыслить, объяснить возникновение образа Христа.
Что значит слово “впереди” – во главе отряда или вдали от него, на расстоянии? Может быть, такая неоднозначность толкования возникла, так как Блок сам не знал ответа? Он слепо отдался стихии вдохновения, стихии времени и спрашивал себя: “Почему – Он?
Не знаю… Пригляжусь – и вижу, что Он…”. Это “пригляжусь” соответствует тому, что вьюга, что “Не видать совсем друг друга / За четыре за шага!”.
Поэтому Он кажется автору то “маленьким, согнувшимся”, а то вдруг – через несколько слов в дневнике – уже “огромным…”.”Трагедия художника” состояла в невозможности найти адекватный образ для выражения обуревавших его мыслей и чувств. Знаменательна и антитеза: “Позади – голодный пес Впереди – Исус Христос”. Рифма подчеркнута синтаксическим параллелизмом, который выделяет извечное противопоставление Сатаны и Бога.
Как всякое истинно великое произведение искусства, поэма “Двенадцать” всегда будет интерпретироваться по-разному, открывать нам все новые и новые свои грани. Это обусловлено и тем, что через конкретные образы и приметы времени автор коснулся широчайших философско-исторических и морально-этических проблем, освещенных заревом революции. И финал поэмы с венчающим ее образом Исуса Христа оставляет у нас надежду на спасение, на присутствие того чуда, которое позволяет жить дальше, несмотря на все трагедии времени.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...