“Адище города” в ранней лирике В. В, Маяковского

В XX веке поэты покидают уединенные дубравы и попадают в город. Поэзия становится городской. Для Маяковского обращение к теме города было, кроме того, связано с футуризмом – искусством чисто городским.
Тема города подробно разрабатывается в дооктябрьском творчестве Маяковского.
Город Маяковского постоянно находится в движении, которое порождает неразбериху. Движение связано со звучанием: “На царство базаров коронован шум”; “Рыжие дьяволы, вздымались автомобили, над самым ухом взрывая гудки”. Смесь постоянного движения

и звучание порождают эпитет: адище города.
Город Маяковского – это сплошное нагромождение вещей техники На одном пейзаже сочетаются вывески, сельди из Керчи, трамвай, аэропланы, фонари, железо поездов. Вещи Маяковским оживляются (“в рельсах колебался рыжеватый кто-то”, “Лебеди шей колокольных,, гнитесь в силках проводов”),
Г ород душит искусство, и поэтому в городе Маяковского живут “братья писатели”, которые постоянно напуганы городом, что могут писать только про “пажей, любовь, дворцы и сирени куст”. Воплощением городского искусства становятся будущие вывески.
Город Маяковского кровожаден (“Туман с кровожадным лицом каннибала жевал невкусных людей”), он требует смертей. Отсюда постоянный мотив смерти, который появляется и в метафорах Маяковского (“Где города повешены и в петле облака застыли башен кривые веси – иду один рыдать, что перекрестком распяты городовые”), Смерть в город приносит и война, причем это бедствие для всех городов (Ковно, Вена, Рим, Петербург). Город во время войны страдает (“Пальцы улиц ломала Ковна”),
Главный герой города – толпа, воплощение города. Толпа ужасна. город губит в ней все человеческое. В городе нет места отдельному человеку (“Сбитый старикашка шарил очки”), толпа делает его смешным.

Тем более в городе нет места поэту’, хотя поэт и вмещает в себя толпу, она не понимает его. Не было ни одного, который не кричал бы: “Распни, распни его!” Но пусть толпа знает только два слова (“сволочь” и еще какое-то, кажется – “борщ”), поэт должен “не слушать, а рвать их”. А так как толпа не принимает душу) поэта, он вкладывает ее в вещи, одушевляя их (“Истомившимися по ласке губами тысячью поцелуев покрою умную морду трамвая”).
В городе нет места любви. Женщина если и любит, то не человека, а его мясо. Отсюда “враждующий букет бульварных проституток”, публичные дома. Постоянно упоминается Вавилон – всемирный город блуда.

Пошлая любовь связана с городской атрибутикой: “Женщины – фабрики без дыма и труб – миллионами выделывали поцелуи, – всякие, большие, маленькие, – мясистыми рычагами шлепающих губ”.Город Маяковского город капитализма, и это важно. Город “маячит в дымах фабрик”, растет, жиреет.
В стихах о городе Маяковский использует обычный прием изобразительности. “А в небо слипшиеся губы воткнули каменные соски” – о высоких, домах и низком петербургском небе. Основные цвета в изображении города – ржавый, дымчатый, черный и кроваво-красный.
В стихах Маяковского появляется призыв: “Бросьте города, глупые люди!”, но поэт крепко связан с городом. “Город в паутине улиц” – вот декорация трагедии “Владимир Маяковский”, к нему же он возвращается и в “Облаке в штанах”, и в “Войне и мире”, и в “Человеке”.
Итак, с городом в дооктябрьском творчестве Маяковского все четыре его “долой” – “Долой вашу любовь!”, “Долой вашу религию!”, “Долой ваше искусство!”, “Долой ваш строй!”. Однако в изображении старого, обветшавшего города улавливаются многие традиционные темы, к примеру, Блока и Достоевского (город блуда, город, душный для живых людей, город капитализма, город жестокости, город вещей). Разрабатывается и используется традиционная тема Петербурга – Петра.

В стихотворении “Последняя Петербургская сказка” первый раз используется прием оживления памятника, но толпа гонит ожившего Петра на поле, и Петр оказывается “узником в собственном городе”.
Революция рушит старый город (“Лодкой подводной шел ко дну взорванный Петербург”). “Мы разливом второго потопа перемоем миров города”, – провозглашает Маяковский гибель старого города в стихотворении “Наш марш”. “Мы” – разрушающая и созидающая сила меняет город.
Все четыре “долой” воплощаются при сломе старого города и при строительстве нового города. Город стал социалистическим, в нем родилась новая великая любовь к Родине и народу, по городам идут “миллионы безбожников, язычников и атеистов”. Новое революционное искусство остается городским, оно выходит на его улицы.

Старое – сметается, новое искусство оживляет город: “Улицы – наши кисти. Площади – наши палитры”. В поэме “150 ООО ООО” Маяковский делает городскими привычные поэтические атрибуты: “Мы возьмем и придумаем новые розы – розы столиц в лепестках площадей”.
Старый город еще пока дает о себе знать. В кем остаются обыватели (“за зевакой зевака, штаны пришедшие Кузнецким клешить”), мещане, бюрократы, хулиганы. Город и после революции хранит в себе множество пороков, а потому поэт обращает на него и свою сатиру (“Мои прогулки сквозь улицы и переулки”).
Однако строятся новые города, над которыми “реет красный флажок”. И Маяковский рисует черты современного ему города – города техники, электричества, метрополитена, машин, новых заводов. Новый город “вскипает и строится”, но стройка только начата, и современный город – только преддверие того идеального “города-сада”, о котором мечтал поэт как о городе будущего.