А. В. Вампилов в воспоминаниях современников

Д. М. Шварц: “Вампилов знал себе цену как писателю-драматургу, но никогда не важничал, избегал разговоров о собственной персоне. Я помню лишь один случай, когда мы заговорили на эту щепетильную для него тему. “Да, меня не ставят, но это пока, – сказал он и, помолчав, добавил, иронично улыбаясь: – Будут ставить, куда они денутся. Замыслов у меня много, я должен жить долго-долго…” В одном из писем Саша благодарил Г. А. Товстоногова за то, что Георгий Александрович написал о нем в “Литературной газете” (Г.

style='margin:5px 0;'>

А. Товстоногов писал о том, как редко среди людей, пишущих пьесы, встречаются подлинные драматурги, что это особый дар – писать действие, создавать мир в конфликтах видимых и невидимых, и назвал два имени – Володина и Вампилова). Благодарил в своей манере, облекая растроганность в шутливую форму: “Пусть теперь некоторые попробуют сказать, что нет такого сочинителя пьес. Им никто не поверит…””
Н. С. Тендитник: “На большинстве фотографий Александр Вампилов запечатлен молодым, ироничным, схваченным в моменты розыгрышей, остроумных шуточек вроде письма

запорожцев или трех богатырей на развилке дорог.
Однако же последние четыре-пять лет его жизни были трудными, насыщенными, как сейчас принято говорить, стрессовыми ситуациями.
В 1967 году он завершил лучшую, главную пьесу – “Утиную охоту” и оказался в трудной ситуации. О публикации нечего было и мечтать, и он отдавал ее на чтение друзьям, издателям, театрам.
В Иркутском областном драматическом театре обсуждение ее обернулось крахом. Тогдашние талантливые строгие в своих требованиях актеры – Крамова, Юренев, Руккер – активно и единодушно осудили взгляд драматурга на молодежь, которая у нас всегда считалась передовой и идейной.
Тогдашняя завлит театра Р. Курбатова рассказывала: “Александр был поражен, потрясен, гневно сказал, что пьесу осудили люди устаревших представлений. “А я вот и есть Зилов, и все мы – Зиловы!”
Потом наступило время тревог: а вдруг пьеса попадет за кордон – и что тогда? Слишком многие ее читали, и всего можно ждать. История с романом “Доктор Живаго” Б. Пастернака была слишком поучительной.
Публикация “Утиной охоты” в альманахе “Сибирь” в 1970 году была делом случая. Усыпили тогда бдительность заведующего Главлитом Н. Козыдло и не ведали, какой ценой суждено было заплатить драматургу за выход пьесы. Ярость главного цензора не знала пределов.

Мы жили тогда в одном доме, и я знаю: он бушевал не один год. Через четыре года после публикации пьесы она попала в Италию, была поставлена, вызвала много шума, и Н. Козыдло рассказал: в Москве стали выяснять, кто додумался, кто осмелился такое напечатать, и высочайшее негодование вновь обрушилось на цензора. Вампилов до этого времени не дожил.
Вслед за выходом из печати “Утиной охоты” последовало памятное мероприятие: проведение в Иркутской писательской организации выездного заседания комиссии ЦК КПСС. Надо было видеть лицо Александра Вампилова перед началом заседания. Куда-то исчезла его легкая, добрая улыбка, и сам он словно уменьшился в росте.

Слава богу, все тогда обошлось благодаря В. Гусеву, не позволившему сделать оргвыводы…
Нельзя не удивляться мужеству драматурга, много пережившего в связи с “Утиной охотой” и вновь обратившегося к острым социально-нравственным проблемам в “Чулимске”. Как будто стремился высказаться, самореализоваться до конца. Стоило в тогдашнем Главлите узнать, что “Сибирь” подготовила к публикации новую пьесу, как разразилась гроза. Публикация была остановлена.

И последовало распоряжение набор рассыпать.
Недолго прожил после этого драматург. Сердце… В холодной байкальской воде оно разорвалось”.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

А. В. Вампилов в воспоминаниях современников